– Садись, я сама. Меня просто немного отвлекли по телефону.

Платон криво улыбается.

– Ну одна рука у меня работает.

– Нет, иди за стол.

Здоровая рука у него левая, а мужчина правша и чуть на опрокинул корзиночку с вилками. Так что я не терплю возражений.

Суечусь по кухне. Дуся пока не на своем обеденном месте, так что крутится рядом. Подходит сбоку к Платону.

– Бо-бо.

Мужчина поднимает бровь.

– Что, малыш?

Дуся смотрит на его бинт.

– Дуня заметила, что ты ранен и тебе больно. Как же так могло произойти, Платон?
– делаю еще одну попытку.

– Просто боксом нужно заниматься с чистыми мозгами. А то получается знатная кака, Дусь.

Маленькая хихикает.

– Ты повредил руку на тренировке?
– я чуть не подскакиваю на месте.

Платон поворачивается от дочки ко мне.

– А где же еще?

Упс, опустим все мои фантазии. Платону лучше не знать, что в моей голове он уже поучаствовал в драке. И, как вариант, с собственным сыном. Хотя в эту идею я до последнего не хотела верить!

– Вне зала я давно не применяю кулаки.

Он все же догадался. Прикусываю губу.

– Прости. Я просто разволновалась.

Но Платон не сердится. Даже как будто наоборот у него улучшается настроение. Он рассказывает про свой спортклуб. Что тренер там – старый спортсмен. Брюзжит, но дело свое знает.

Под простую домашнюю беседу мы ужинаем. Хорошо, что не случилось ничего страшного. А Ирине я поясню, что Даниил не относится к моей малышке никаким образом. Пусть не боится роли бабушки.

Мы спокойно расправляемся с едой. Платон здоровой рукой пытается помочь мне убрать со стола, пока я его не выгоняю. Прошу лучше побыть с Дуней.

Они оба в восторге от такой идеи, уходят в гостиную играть. А я даже не успеваю загрустить в очередной раз от своей дилеммы. Потому что раздается сигнал от ворот. В особняк пожаловали гости.

– Ты никого не ждешь, Кать?

Странный вопрос.

– Нет, конечно.

– Хм, я тоже, - проговаривает Филатов, - и доставок никаких на это время не помню. Ладно, пойду посмотрю. Возьми Дуню.

Я выхожу в коридор и только издалека вижу, как Платон взглянул на экран. Там какая-то тонкая фигура. Мужчина же, увидев ее, быстро идет открывать.

– Кто же к нам приехал, Дунечка… - беру дочку на руки.

Так и стою в коридоре, хочу сразу увидеть гостя. Это могла быть Ирина. Вроде у нее нет ключей, но не знаю насчет брелка от ворот. В любом случае сейчас станет ясно.

Однако появление Платона с гостьей только вызывает больше вопросов. Хотя сначала я их только слышу - Дуся вывернулась и убежала на кухню, я за ней.

– Платон, ну ты же совсем ничего не можешь с поврежденной рукой! Я как помощница не могла бросить босса в такой ситуации.

Хм, голос мне знаком. Выглядываю из кухни и убеждаюсь в догадке - к Платону примчалась Мирослава.

Стройненькая, невесомая помощница собрала гриву темных волос в пучок на затылке. Она выглядит вроде максимально строго - серые брючки, белая рубашка с рукавами. Но вот ткань блузки почти прозрачная!

Фу-ф, я же никогда не обращала внимания, кто во что одет! А тут стою и изучаю гостью, пока та проходит за Платоном вглубь прихожей. Мирослава замечает мой пристальный взгляд.

– Добрый вечер, Катя, - с какой-то долей грусти произносит она.

Вздыхаю.

– Здравствуйте.

Хозяин дома жестом приглашает всех пройти в гостиную. Мне кажется, явление Миры в такой час и его поразило. Но мужчина старается вести себя гостеприимно.

Однако чай он помощнице не предлагает. Не пришло в голову, потому что сам только поел? Или самостоятельно будет трудно сервировать столик, а меня напрягать не хочет? Это чисто фантазия, но почему-то мне от нее приятно.

– Присаживайся, Мир.

Общаются эти двое свободно. А вот мне не очень нравится, хоть и не мое дело. И сесть он меня не пригласил… Может, надо уже спуститься с небес на землю и свалить с ребенком в спальню. Что-то я заигралась в «семейный» вечер.

– Мне не сказали, что Катя здесь, - растерянно бормочет Мирослава.

Она присела на краешек дивана. Я смотрю на нее, и мои глаза встречаются с ее нервным взглядом. Помощница тоже не чувствует себя великолепно. Но и не собирается домой.

– Это же здорово, что мою личную жизнь не обсуждают, - усмехается Платон.