Когда я умолкаю, он меняет тактику. Он проводит пальцами по своим струящимся, тщательно вымытым светлым волосам и говорит: — Весь день и ночь я думаю о тебе. О том, как я все испортил.

Правда ли это? Сомневаюсь.

О чем он думал, когда занимался сексом с Мелиссой? Уж точно не обо мне. Я вошла к ним через два месяца после смерти мамы. Он прекрасно знал, как сильно я переживаю горе, и, очевидно, не заботился обо мне настолько, чтобы держать свой член в штанах.

То, что он сделал, непростительно. Он потерял мое доверие, а я не даю вторых шансов.

Я захлопываю шкатулку и протягиваю ему обратно. Он качает головой, отказываясь брать ее, и я кладу ее на стойку. Я ни за что не возьму ее домой.

— У меня есть дела до открытия.

Когда я прохожу мимо него, он хватает меня за предплечье.

— Ну же. Ты достаточно меня наказала.

Его глаза идеального оттенка детской голубизны. Раньше я любила такие глаза. Я смотрела в них и видела наше совместное будущее в ярких красках.

Теперь я вижу только его виноватое выражение лица, когда я застала его со спущенными штанами и ногами Мелиссы, обхватившими его талию.

— Бретт, я не наказываю тебя. Я просто покончила с тобой.

От этого его глаза темнеют так, как всегда, когда я говорила о том, что однажды открою свой книжный магазин. Как будто мне не разрешали мечтать. Он хотел, чтобы я вела себя так, будто все мои мечты уже сбылись, потому что я с ним.

Это должно было разозлить меня гораздо больше, чем то, что было, пока мы были вместе.

— Между нами все кончено.

Мой голос ровный, но сердце сильно колотится. Поскольку Бретт все еще мой босс, я должна быть осторожна. Я не могу рисковать потерять эту работу до того, как продам свой дом, как бы сильно я ни хотела уйти от него.

Его рука крепко сжимает мою руку. — Я знаю, что облажался, но у меня все с ней кончено, детка. Блейк и Бретт. Я не собираюсь тебя терять.

Я пытаюсь отстраниться от него, но он притягивает меня ближе, его хватка на грани боли.

— Я сделаю все, что потребуется, чтобы вернуть тебя.

— Отпусти меня, пожалуйста.

Его челюсть напряглась, в выражении лица промелькнуло недовольство. Мне удалось его разозлить. Он привык, что со мной легче.

Когда он не убирает руку, я отдергиваю ее и направляюсь к задней стенке.

ГЛАВА 7

БЛЕЙК

Мой желудок скрутило в узел. Держать себя в руках рядом с Бреттом — это то, к чему я все еще привыкаю, поэтому после нашего разговора мне нужна минута, чтобы прийти в себя.

Я подхожу поздороваться с посудомойщиком Фрэнком.

Фрэнк работает в «Frostbite» с восьмидесятых годов, когда этим заведением еще управлял отец Бретта, до того как отец Бретта стал мэром. Обычно Фрэнк слушает музыку, но сегодня радио, пристегнутое к его поясу, настроено на местную новостную станцию.

Я опираюсь бедром о стойку. — Моя мама включала эту станцию каждое утро.

Он смотрит на меня через плечо, его улыбка скрыта под густыми седыми усами. — Они говорят, что надвигается буря.

— Правда? Небо было чистым, когда я пришла десять минут назад. Вторая неделя ноября — слишком рано для снега.

Он выключает воду и вытирает руки о полотенце. — В последние несколько зим погода постоянно меняется.

Он увеличивает громкость радио, чтобы я могла слышать, как ведущие говорят о том, что к нам направляется якобы самый сильный зимний шторм за последние годы.

Я хмурюсь. — Не в первый раз они ошибаются.

Лучше бы они ошиблись. Сильный шторм — это не то, с чем может справиться моя старенькая Honda. Я даже не надела цепи для шин, которые купила на прошлой неделе. Я думала, у меня еще много времени до начала снегопада.

Фрэнк пожимает плечами.

— Надеюсь, ты права. Я должен помочь Хоуи починить крышу в эти выходные, а этого не случится, если выпадет десять дюймов снега, о которых они говорят. — Он осмотрел меня с ног до головы. — Мы скучаем по тебе. Ты от нас прячешься.

Мое сердце сжимается в кулак. За исключением Бретта и Мелиссы, все, кто работает в таверне «Frostbite», — хорошие люди. Раньше я задерживалась здесь после окончания дневной смены и ужинала вместе со всеми, но после того случая я просто сразу уходила домой.