— Блейк!

Я поворачиваю голову в сторону знакомого голоса. — Роуэн?

Каким-то образом он здесь, стоит между диваном и входной дверью. Не знаю, как я не заметила его, как только выбежала из спальни. Я ущипнула себя, чтобы убедиться, что это не очередной сон.

Нет, не сон.

Он бросается ко мне и хватает меня за руку. В его глазах мелькает нотка паники, и от этого мой собственный страх раздувается внутри меня. — Я видел пожар из своего дома. Нам нужно убираться отсюда.

— Убираться? Ни за что. Я не уйду, пока не потушу его.

Книги, мои прекрасные книги, уже загораются, их корешки скручиваются и чернеют.

— Он распространяется слишком быстро. Мы…

— Я знаю, что он распространяется быстро, поэтому мне и нужно его потушить!

Я пытаюсь двинуться в сторону кухни, но он не выпускает мою руку из своей железной хватки.

Разочарование пронзает меня. — Отпусти меня, Роуэн.

— Ты не можешь его потушить. Что у тебя есть, один-единственный огнетушитель?

— У меня нет времени на болтовню! Я должна принести его с кухни. Отпусти меня!

Еще один громкий треск.

— Мы уходим, — заявляет он, как будто это его решение.

Я сопротивляюсь, извиваясь в его хватке. — Просто дай мне разобраться с этим.

Меня одолевает кашель. Сквозь слезящиеся глаза я вижу, как пламя тянется к моему любимому специальному изданию «Гордости и предубеждения» — тому, которое я читала вслух маме.

Я должна спасти его.

Энергия прорывается сквозь меня, и я бьюсь так сильно, что застаю Роуэна врасплох. Его хватка ослабевает. Я успеваю пройти половину пути до кухни, прежде чем сильные руки притягивают меня обратно за талию.

— Ты убьешь себя, — рычит он мне в ухо, и тут же мои ноги перестают касаться земли.

— Какого черта! — кричу я.

Он перекидывает меня через плечо, словно мешок с картошкой, и выносит через парадную дверь.

Кровь бросается мне в уши. Он не может этого сделать.

Я в ярости бьюсь о его спину. — Опусти меня! Роуэн, клянусь, я убью тебя. Опусти. Меня. Вниз!

Он так и делает — на мертвой лужайке перед своим домом, а потом садится на меня. Его вес давит на мои бедра. Он весит чертову тонну, а я не могу сдвинуться ни на дюйм.

— Что ты делаешь?! — кричу я, царапая его грудь.

Он обхватывает одной большой ладонью оба моих запястья и прижимает их к животу. — Поддерживаю твою жизнь, пока я звоню 9-1-1.

Мое сердце бешено колотится в груди. Кажется, я еще никогда так не злилась на другого человека. — Ты не имеешь права.

Он отталкивает меня. Отталкивает меня.

— Я звоню, чтобы сообщить о пожаре в доме номер три на Лэндхорн-Лейн, — говорит он в трубку. — Пожалуйста, поторопитесь, огонь быстро распространяется.

Я резко выдохнул через нос.

— Нет, мы больше не внутри. Да, на безопасном расстоянии от дома. — Он отворачивает микрофон от себя. — Никаких домашних животных, верно?

— Никаких домашних животных, — выплевываю я.

Он повторяет мой ответ в трубку. — Хорошо. Мы подождем здесь.

Он заканчивает разговор, бросает телефон на землю и снова смотрит на меня.

— Я тебя ненавижу.

Мышцы на его челюсти подрагивают. — Я знаю, что ты злишься, но оставаться внутри было бы глупо.

Я опускаю голову на холодную землю и смотрю на свой горящий дом. Густой дым просачивается через небольшое отверстие, которое я оставила в окне гостиной. Я смотрю прямо на него, когда стекло в окне лопается.

Я вскрикиваю. Роуэн наклоняется надо мной, закрывая меня своим телом.

Гнев вытекает из меня, сменяясь отчаянием. Я не из тех, кто часто плачет, но сейчас мне хочется только выть. Слезы начинают наворачиваться на глаза.

— Роуэн, все станет так плохо, прежде чем они придут.

Мой голос дрожит.

Он садится и прижимает теплую ладонь к моей щеке. — Я знаю, Солнышко. Мне очень жаль.

На секунду все замирает. Я смотрю на него. Он смотрит на меня. Мои органы чувств переключают внимание на все места, где мы соприкасаемся, на странную близость момента, на то, как он только что вынес меня из горящего здания.

Мои легкие расширяются от дрожащего дыхания. — Ты можешь слезть с меня? Я не чувствую ног.

— Только если ты пообещаешь, что не станешь убегать.