Шрифт:
– А награды почему не носишь?
– поинтересовался Шарабарин. Самое смешное, что их у тебя больше, чем у многих бойцов бригады.
Серега пожал плечами.
– А танк с Ильей подбивали у Тингуты? – не успокаивался Свиридов.
– А что было делать? Фриц прет, а у орудия всех поубивало. Вот с Илюхой, простите, с Фроловым, решили стрелять по танку, у Фролова был опыт, только прицел у пушки был разбит…
– И что? Попали?
– Илюха через ствол. Прямой наводкой стрелял, с седьмого или восьмого снаряда подожгли…
– А Фролова давно знаешь? Как он парень, наш – советский?
– Чего за вопрос, товарищ капитан? – удивился Серега. – Наш «в доску»! А знаю я его, с момента, как нас вывозили на «большую землю» из партизанского соединения…
– Вот скажи, Сережа, ты весь пораненный, награжден орденом, медалями, а врешь! Не вывозили вас из партизанского края самолетом, – негодовал особист. – А вот ты знаешь, что Фролов Илья признался, что несколько раз был в плену?
– Ну и что? Я тоже к фашистам в лапы попадал… А хотите, я вам расскажу, как он первый раз в плен попал? – у Сереги от обиды и нахлынувших воспоминаний задрожали губы. – Он был юнгой на БК-13 Пинской флотилии. Его списали на берег, но он пошел в бой. Его бронекатер подбили, все его товарищи погибли, а его оставили в живых, только прикрутили колючей проволокой к стволу орудия… И он так стоял насколько дней…
– Хватит Сережа, мы тебе верим – начал Шарабарин.
– А что хватит? А потом, на задании, уже в партизанах, он прикрывал товарища… Илюху травили собаками, потом били так, что он пришел в себя только у деда – знахаря, с переломанными ребрами и спиной с кровавыми отметинами… Что с ним не так? Чем еще доказывать, что он никакой не предатель? Вы ведь это хотите от меня услышать?
Внезапно Сережка зарыдал:
– Лучше скажите: где ребята? –всхлипывая, попросил он.
Все ожидали офицеры, кроме этой концовки, сидели ошарашенный. Первым пришел в себя бывший учитель, капитан Свиридов. Он встал, налил в кружку воды, подошел к Сереге, дал выпить, а сам сел рядом, приобнял за плечо:
– На, попей… Илья от нас ушел, где он, мы не знаем, а вот Никита… Крепись, Никита сильно застудился и умер в госпитале…
Особист ждал продолжения истерики, только мальчишка отреагировал на все по-другому:
– Я их все равно найду, - Серый вытер заплаканные глаза. – Все равно найду – живых…
Через несколько дней Серега стоял перед строем 154 бригады.
– Вот бойцы! – начал майор Мальчевский.
– Вот такие вот мальчишки, во время тяжелейших боев под Тингутой, неисправным орудием ухитрились подбить танк! А знаете сколько раз он был ранен? Несколько раз в партизанах, и сейчас недавно вернулся из госпиталя после тяжелого ранения. И это его третья награда! Третья!!!
Указом Президиума Верховного Совета СССР, за проявленное в боях с немецко – фашистскими захватчиками мужество и героизм медалью «За отвагу» награждается краснофлотец Партизанов, Сергей Алексеевич!
Комбриг крепко пожал Сереге руку, а потом крепко обнял и расцеловал. А потом дал коробочку с медалью…
Серый, красный как рак от этих «телячьих нежностей», повернулся к строю:
– Служу Советскому Союзу! – и хотел было уже идти в строй, как майор Мальчевский положил ему руку на плечо – развернул к себе:
– Погоди, - произнес он не громко и дал Сереге еще одну коробочку. – Я почему-то уверен, что ты найдешь своих друзей… Вот возьми, это медаль Фролова Ильи. А вот теперь можешь идти.
Через 2 дня Серый отправился обратно в 161 отдельную разведроту. Отправился, заехав в Калач, к капитану Свиридову…
Глава 14
Дорога на Курск.
Илья смотрел на переполох в комендатуре и чувствовал себя «Мишкой Квакиным», который залез в чужой сад, обдирает яблоки на дереве, а под деревом ... А что под деревом? А ничего! Конвоир отлучился по каким-то своим делам, кто поверит, что кто-то может сбежать по морозу в исподнем?
Илюха быстренько сделал то, что хотелось, вышел из «скворечника», зашел в комендатуру… Конвоира не было…
«А зачем в комендатуру? Может хватит распускать нюни и сопли, а заняться тем, что надо – бить фашистов?» - здравая мысль посетила его голову. После известия о смерти Никиты в госпитале, у Ильи будто вынули что-то важное, что придавало ему желание и силы жить, бороться, воевать. Но мальчишки на то и мальчишки: быстро «вспыхивают», быстро забывают, быстро находят оправдания и продолжают гнуть свою линию.
«Вот вернусь обратно, спросят меня Никитос и Серый, что и как я за них отомстил… А я им типа, да я на нарах лежал и в потолок плевал… Не… Так не пойдет! Хренушки с маслом! Обещали до Берлина дойти – дойду и за них на этом долбаном рейхстаге распишусь!»
Так вот… Пока комендантский взвод парами и тройками метался по городу в поисках бежавшего мальчишки в исподнем белье (при чем они вгоняли в ступор прохожих вопросом: «Не пробегал ли мимо них мальчишка в кальсонах и нательной рубахе?»), Илья спокойненько прибарахлился в их расположении, там после ночного дежурства отдыхало 8 человек, вот они и помогли Илье одеться… А где были дневальные? А дневальные его искали по городу с остальными бойцами. Боялся ли Илья, что его кто-то заметит или отдыхающие проснутся? Ну проснутся, ну увидят мальчишку без штанов в расположении комендантского взвода? Ну – спросят: кто такой? Скажет, что новенький, в туалет собрался… Наглость и простота – второе счастье! Не такие фокусы он с батей (в той жизни) на учениях с морпехами вытворял…