В ранцах диверсантов было около 100 килограммов взрывчатки и взрывные устройства. Стремительный допрос ошеломленных диверсантов, да еще в «костюме Адама», дал быстрый результат: они рассказали, что служили немцам, были полицаями и карателями, окончили специальные курсы по обучению диверсионному делу, что их задачей был подрыв эшелонов с боеприпасами и горючим на железнодорожной станции перед началом нашего наступления.

«Лейтенантом Симоновым» оказался выходец из поволжских немцев, отлично говоривший по-русски офицер Абвера Вайс, , в совершенстве владевший русским языком.

Так же подтвердилось, что офицер, приезжавший на дрезине, восьмой диверсант группы, радист.

Получив эти данные, СМЕРШ быстро организовали поиск вдоль железной дороги и на 8-м километре обнаружили на обочине ту самую дрезину. Начали прочесывать кустарник. В этот момент из-за укрытия диверсант начал стрелять в наших бойцов из автомата и, в завязавшейся перестрелке, был убит. Рядом с ним нашли рацию и карту, на которой были нанесены объекты, где предполагалось совершить диверсии.

Берлин.

2 мая 1945 года, когда почти установилась тишина, по разбитым улицам Берлина, вдоль домов, из уцелевших окон которых висели на палках белые тряпки, шел совсем молоденький лейтенант, ну – совсем мальчишка. Шел к Рейхстагу…

А на каждом шагу были наши солдаты, кто-то пел, кто-то плясал, кто-то что-то кричал…

– Лейтенант! Давай с нам! Спиртику нальем – за Победу! Прилетело сзади, от той группы солдат, что только что обогнал молоденький лейтенант.

– Спасибо, не пьющий я…

– Лейтенант, а как же за Победу? Неужто за Победу не выпьешь? – удивился один из солдат с четырьмя медалями на груди.

– Я же сказал, не пьющий я…

– Петя, да он и не воюющий! – засмеялся своей шутке сержант.

Мальчишка – лейтенантик так посмотрел на шутника, что смех застрял у того в горле. Ничего не сказал лейтенант, развернулся и пошел своей дорогой.

Проходя мимо девушек, что пели под гармонь, улыбнулся и тут же получил в награду частушку… Или не в награду, но одна из красавиц задорно спела:

Я люблю военну форму,Только форму не таку —Люблю кубики на ворот,И наганчик на боку!

А другая подхватила:

Лейтенантик – лейтенант,

Больно ты молоденький!

Только долго не проходишь,

От девчат свободненький!

Илья понял, что это специально для него, засиял.

Чем ближе к рейхстагу, тем сильней были разрушения, тем больше было солдат. Многие просто шли посмотреть, как над главным зданием поверженной Германии развеваются красные флаги.

На стенах и колоннах Рейхстага, посеченных пулями и осколками, уже виднелись первые надписи:

«Знайте наших. Мы из Донбасса из Макеевки. В. Правоторов»

«Лида Антонова г. Ялта»

«За налеты на Москву за обстрел Ленинграда за Тихвин и Сталинград. Помните и не Забывайте А то МожеМ и ПОВТОРИТЬ»

«Омск – Берлин Швец»

«Я танкист Бисенов М.Н. Сегодня дошел до Рейхстага. 1.V. 1945 г.»

«Юфа из Москвы»

«Мы из Пензы»

«Мы из Москвы. Кратчайший путь в Москву через Берлин»

«Киев – Берлин»

«Мы с Волги»

Пока Илья стоял и читал надписи, его догнала та компания, что предлагала выпить «за Победу».

Сержант полез на столб и стал выводить почти крупно, размашисто, каллиграфическим почерком:

«Гансы и Фрицы! Вы это никогда не забудете! А если нужно мы придем еще!»

– Как оно? А?

– Лихо, сержант! – приветствовали его окружающие. – Красавец! Молоток!

Илья взял кусок кирпича и стал выводить:

«Лешка, Серый, Никита, дед Матвей, дед Иван…»

– Лейтенант, ты еще всех родственников перепиши, как записку в церкви, за здравие, - усмехнулся рядом сержант. За Победу не пьешь, непонятно чьи имена пишешь! Тут должны быть имена тех, кто дошел! Ты еще про тетю Мотю напиши!

Сображалка у Ильи включилась, когда его держали и еле удерживали за руки несколько человек, а у сержанта обильно из-под руки, которой он зажимал нос, бежала кровь.

– Лейтенант, ты не прав! Извинись! Он с 43 в окопах кровь проливал, а ты его по мордасам… Извинись, или я не я буду, но так этого не оставим, доложим начальству, – веско сказал солдат с двумя «Отвагами», медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Сталинграда». – Сам-то, даже форма не запылилась, а руками машешь на бойцов. Извинись, а то вон, майор идет, он у нас тоже боевой и горячий, за своих солдат и стрельнуть может…