– Я? О, нет, конечно. Это вам надо опасаться узнать то, что не предназначается для ваших ушей, мистер Мирей, не так ли?

– Аксонцы! Страшные люди! – немедленно откликнулся он. И нахмурился, вновь наклоняясь к книге. – Но этот подчерк даже страшнее. Жорж, мон ами, подскажите…

Георг сердито поджал губы:

– Я ведь просил не называть меня так. Неужто сложно прислушаться?

Но когда я покидала кухню, он уже стоял за плечом у Мирея и тихонько разъяснял ему суть очередного рецепта – и рукописных пометок на полях.

Дядя Рэйвен, разумеется, не скучал без дела, оставшись в одиночестве. Даже сейчас он, отложив очки с синими стёклами, листал записную книжку. Полагаю, что враги Аксонии и Его Величества немало бы отдали, чтобы заполучить эти записи… Хотя вряд ли сумели бы их расшифровать. Заметки маркиз делал, используя шифр, который придумал мой отец; он и мне о нём рассказывал – но очень, очень давно, когда меня гораздо больше интересовали куклы, книги с иллюстрациями и сны.

Словно бы в другой жизни…

Возвращаясь в зал, я краем глаза уловила движение сбоку, успела испугаться – и лишь затем сообразила, что это моё собственное отражение в стекле. Там, снаружи, клубился туман, который теперь стал казаться не серым, а зловеще-зеленоватым, точно подсвеченным болотными огнями из поучительной сказки о феях. И оттого казалось, что отражение двигается с задержкой – и немного не в ту сторону, как будто само по себе.

«Чересчур живое воображение», – отчитала я сама себя мысленно и, ускорив шаг, направилась к столику.

Сперва мы с маркизом просто наслаждались трапезой – кофе, никконские рисовые лепёшки и паштет для него, горячий шоколад с ванилью и лавандой для меня – и почти не разговаривали. Потом для очистки совести я поведала о недавней поездке в Смоки Халлоу; он уже, вероятно, узнал обо всём от Паолы, потому не выглядел слишком удивлённым или сердитым… Очень хотелось пересказать – без подробностей, разумеется – и последний сон о Лайзо, но пока говорить с моим бывшим женихом о человеке, который однажды станет моим мужем, было слишком неловко.

Но дядя Рэйвен заговорил о Лайзо, верней, о его семье, сам.

– Зельда Маноле в последнее время не доставляет хлопот Управлению спокойствия, – ровно произнёс он, опустив взгляд к собственной чашке, уже наполовину пустой. – Так же как и её сыновья.

От неожиданности я вздрогнула.

– За это надо благодарить вас?

– Нет, – качнул он головой. – Вашего бывшего водителя. Что ж, вынужден признать, что он способный и полезный человек… во многих смыслах.

Я вспомнила свой сон и слова Лайзо о «высоком покровителе» в армии, и меня точно молния поразила.

«Это же не может быть дядя Рэйвен?»

– Вы… вы отправили его в Марсовию.

– Не похоже на вопрос, Виржиния, – улыбнулся он. – Что ж, комплименты вашей проницательности. Или он поддерживает с вами переписку, разглашая сведения, которые надо хранить в тайне?

– Нет, – совершенно честно ответила я, потому что Лайзо мне очень давно ничего не писал. – Полагаю, что единственное его послание вы прочитали ещё до того, как оно попало ко мне.

– Это упрёк?

– Ни в коем случае. Напротив, я… спасибо, – тихо и неловко закончила я, толком не договорив.

Слишком много чувств сейчас меня переполняло. Да, мы с дядей Рэйвеном стали теперь близки как никогда прежде, и в наших отношениях появилась лёгкость, о которой раньше нельзя было и мечтать. Но по-прежнему не всё я могла выразить словами. Мы ведь только что разорвали помолвку, и…

…да, слишком много чувств; слишком тревожно, больно и свежо.

– Не стоит меня благодарить, – качнул головой маркиз. И добавил неожиданно: – Когда-то я обещал Идену, что либо женюсь на вас, либо найду достойного претендента. Так случилось, что претендента отыскали вы сами; мне же остаётся сделать его достойным, – и он усмехнулся. – А если человек способен на риск ради Аксонии, он заслуживает уважения. Даже если он делает это, потому что влюблён… Я тоже начинал из-за любви.

Я отвернулась, жалея, что оставила где-то веер; подозреваю, что лицо у меня пылало.

– У вас, кажется, были новости?..

Попытка сменить тему выглядела, признаюсь, жалко. Однако дядя Рэйвен милосердно поддержал разговор:

– О, да, хотя не слишком приятные. На телефонистку, мисс Белл, совершили покушение, представьте себе. Собственно, это и было то «дело», которое не давало мне даже спокойно вздохнуть, не говоря уже об обеде или ужине, в последние дни.

– На мисс Белл? – ужаснулась я, вспомнив её бледное лицо и испуганный голос в тот миг, когда она завершала рассказ о своих злоключениях. – Святые Небеса… Именно то, чего она и боялась.