Еще один МАК пролетел у Кэсси над головой. Оба направлялись в ту же сторону, что и она. Простое совпадение, – подумала Кэсси. Однако тревога уже поселилась у нее в груди. День был влажный, и МАКи быстро набирали полные пузыри воды. Оставалось надеяться, что они потушат пожар до того, как кто-нибудь пострадает.

Когда Кэсси увидела третий МАК, следующий за первыми двумя, тревога переросла в панику. Потом появился четвертый МАК. И пятый. Кэсси затошнило. Пот тонкой струйкой побежал по спине. Она вдавила в пол педаль газа.

– Позвони Харрису, – сказала Кэсси вслух. На приборной доске появилась фотография ее мужа.

После второго гудка трубку сняли. На АГП, автомобильном голографическом проекторе, возник Харрис – размытая фигура странного зеленоватого цвета. АГП в машинах поновее проецировали почти идеальные голограммы. В их «РеВольте» 2032 года выпуска голограммы выглядели как мармеладные мишки цвета соплей. Кэсси выдохнула с облегчением. С Харрисом все было в порядке.

– Привет, милый, – сказала она. – Еле до тебя дозвонилась. С тобой все…

Внезапно она заметила, что картинка вокруг Харриса плывет. Кэсси знала, что их АГП – дерьмо, но раньше такого не случалось. Силуэт мужа обрамляли алые и оранжевые вспышки. Собственно, это выглядело как…

Кэсси почувствовала, что не может вдохнуть.

Неужели это… огонь?

Да, именно он. Кэсси громко закричала; языки пламени бушевали вокруг Харриса, карабкаясь по стенам к потолку.

МАКи. Господи боже. Они направлялись к их дому. Их дом горел. А Харрис был внутри.

– Боже мой, Харрис! Что происходит? Скорей выбирайся оттуда!

– Кэсси, – сказал Харрис. Его голос, хоть и хриплый, звучал пугающе ровно. – Кэсси, я хочу, чтобы ты знала – я тебя люблю. Мне очень жаль. Так будет лучше для тебя и для нашего ребенка.

– О чем ты говоришь? Харрис, беги оттуда! Харрис!

Он ответил:

– Прости меня. Я… – Харрис запнулся, как будто читал текст с телесуфлера. – Я – Факел.

– Факел? Харрис, что происходит? Прошу, поговори со мной!

– Прощай, Кэсси.

– Харрис, умоляю! Что бы ни случилось, вместе мы все преодолеем. Как семья. Только выберись оттуда.

Он покачал головой.

– Не могу. Слишком поздно. Я люблю тебя. Вас обоих. Навеки. Пожалуйста, помни меня. Пообещай.

– Но почему? Харрис! Поговори со мной!

АГП оборвал трансляцию. Голограмма Харриса пропала.

– Набери девять один один! – выкрикнула Кэсси. Слезы текли у нее по щекам. Едва диспетчер взял трубку, она закричала: – Это Кассандра Уэст! Мой муж, Харрис, в доме, а там пожар… о господи, прошу, пошлите туда кого-нибудь немедленно!

– Миссис Уэст? – спросил диспетчер. – Кассандра Энн Уэст?

– Да, это я.

– Миссис Уэст, мы уже там. Сорок четыре по Оттер-Крик-драйв, верно?

МАКи. Она была права. Они летели к ее дому.

– Верно.

– У вашего дома несколько пожарных машин и МАКов. Миссис Уэст, по вашему GPS я вижу, что вы в миле к югу от съезда тридцать семь. Пожалуйста, сверните с шоссе и припаркуйтесь на станции зарядки «РеВольт». Она будет у вас справа. Я отправлю туда нашу команду, они вас встретят.

– Я не собираюсь сворачивать! Я еду к себе. Пожалуйста, вытащите моего мужа из дома!

– Миссис Уэст, сверните с шоссе. Вам нельзя домой. Вы должны…

– Иди ты к черту! – рявкнула Кэсси. – Завершить звонок.

Еще два МАКа пролетели у нее над головой. Кэсси вывернула руль и выскочила на обочину, едва не переехав при этом двоих велосипедистов. Она начала петлять между рядами, подрезая машины и велосипеды, игнорируя гудки и звонки. До дома оставалось каких-то пять километров. Каждая секунда на дороге казалась ей целой жизнью. Во рту было солоно от слез, которые она и не думала вытирать.

Да убирайся ты, гребаная развалюха, – подумала она, когда универсал впереди начал перестраиваться в другой ряд со скоростью черепахи под наркозом. Кэсси нажала на гудок и снова выскочила на обочину; правое заднее колесо угодило в канаву и обрызгало грязью компанию велосипедистов.

Она попыталась еще раз позвонить Харрису. Ничего.

Спустя четыре мучительно долгих минуты Кэсси свернула на Оттер-Крик-драйв. Должно быть, случилась какая-то ошибка. Это все шутка. Недопонимание. Сейчас она распахнет дверь в их тесный домик – две спальни, две ванных, – и Харрис будет ждать ее там. Они поцелуются, он положит ладонь ей на живот, ребенок пошевелится внутри, и все будет забыто.