— Was machen Sie da, Lady[2] ?! — раздался над её головой старческий голос.

Тася вскинула взгляд. Над ней стоял сухопарый седой тощий старичок. Поблёкшие старческие глаза за огромными стрекозиными очками, пылали праведным гневом. Шаги преследователей мгновенно стихли, они явно прислушивались.

— Мразь, — прошипела Тася по-русски, вскочив с земли, и помчалась во всю прыть, куда глаза глядят.

Тася и правда сейчас желала этому старичку подавиться его собственными словами. За её спиной раздался громкий топот и крики. Преследователи увидели её, но она так просто не сдастся. Девушка бежала, не разбирая дороги. Она топтала чьи-то идеально вычищенные газоны, перепрыгивала через педантично подстриженные кусты. В один из прыжков раздался треск, и Тасино платье порвалось по шву, обнажив бедро до самой талии. Она не обратила на это внимания.

Через несколько секунд она выскочила на пустынную улицу. Поздний вечер в тихом городе. Все его благообразные жители сидели по домам и пили чай из своих идеально вымытых чашечек. Проехала одинокая машина, чётко соблюдая правила дорожного движения.

На другой стороне дороги вдоль улицы стояли длинные дома, обежать, которые Тася не успеет. Её просто догонят. Она повернула направо и помчалась дальше. Надеясь, что ей на этой чистенькой и до зубовного скрежета правильной улочке встретиться хоть кто-нибудь. Хоть кто-нибудь, у кого она сможет попросить помощи. Тася надеялась, что в неё не будут стрелять.

Никогда в своей жизни она не бегала так быстро. Топот за её спиной приближался, её преследователи кричали, она не обращала внимания на их слова. Тася надеялась. Надеялась, что братья всё-таки успеют найти её.

Слева от неё взвизгнули шины, и она с замиранием сердца обернулась на звук, ожидая увидеть старенькую машинку, на которой братья привезли её в этот треклятый город. Вместо этого к ней приближался большой чёрный минивэн. Она не успела отскочить. Когда машина поравнялась с ней, боковая дверь отъехала в сторону, из машины высунулся мужчина и, грубо схватив её за платье, затащил внутрь. Хлопнула, закрываясь, дверь.

— Попалась! — проговорил поймавший её и осклабился. — Так-так! Поговорим?

[1]Моя часть (нем.), песня Rammstein.

[2]Что Вы здесь делаете, дамочка?! (нем.)

— Nun? Wohin rennst du, Susse?[1]

Тася узнала этот голос, раздавшийся над её головой. Это был тот самый мужчина, которого Маттиас представил на первых переговорах герром Шлехтером[2]. Братья никак не могли запомнить его имя, а ей оно врезалось в память. Тасе он и раньше не очень нравился, а теперь она подумала, что эта фамилия отлично отражает его сущность.

Когда Тасю втащили в машину, она потеряла равновесие и упала лицом вниз прямо на чьи-то ботинки. Девушка медленно повернула голову и посмотрела на сидящих вокруг неё мужчин. Их было трое. Герр Шлехтер смотрел на неё со снисходительной улыбкой, а двое мордоворотов — настороженно.

Всё её тело заледенело от ужаса. Тася физически ощутила, как по её внутренним органам прошла дрожь. Не делая резких движений, Тася встала на четвереньки на качающемся полу минивэна и осторожно заползла на заднее сиденье, не сводя глаз с, несомненно, главного в этой компании.

— Испугалась очень. В меня редко стреляют, чтобы пожелать мне счастья, ответила Тася.

Она дрожала с головы до ног, но почему-то голос её звучало довольно ровно. Возможно, сказывались тренировки, которые они проходили в лингвистическом, чтобы работать в любой нервной ситуации и при любой усталости.

— Kann nicht sein[3]! Интересно, а почему же они в тебя стреляли? — продолжил Шлехтер, явно издеваясь.

— Не знаю, — Тася мучительно сглотнула пересохшим горлом. — Я не спрашивала. В меня пальнули, я побежала.

— Не знаешь, говоришь? — Шлехтер оскалился и наклонился к Тасе, натягивая ремень безопасности.

Тася чуть не хрюкнула. Эти люди стреляют в неё среди бела дня, продают наркотики, но пристёгиваются в машине, как законопослушные граждане. Похоже, у неё начинается истерика, а это ей сейчас совсем не нужно.

— Нет, — сказала Тася.

— А мне кажется, знаешь, — Шлехтер наклонил голову, разглядывая Тасю.

Она промолчала и лишь пожала плечами, пытаясь состроить удивлённую мину.

— У тебя, должно быть, большие уши, да, Штази? — продолжил Шлехтер.

Тася продолжала смотреть на него в упор, не пытаясь оправдываться.

— Говори, что ты слышала, — притворная улыбка слетела с лица Шлехтера.

Похоже, он устал играть с ней, и Тася решила сказать полуправду.

— Слышала, что-то насчёт того, что переговоры с нами не удались, и что вы хотели поговорить напрямую с генеральным директором. Я не прислушивалась.

Шлехтер скользил по её лицу внимательным взглядом, в котором читалось сомнение. Тася на секунду поверила, что они послушают её и отпустят.