– Что у тебя случилось?

Говорить спокойно не получается. Рявкаю. Девочка вжимает шею в плечи, опуская голову. Всхлипывает.

– Ревешь что ли?

– Неет, – ревет.

– Иди в машину, – говорю устало.

Мне хочется ее обнять. Вжать в себя, почувствовать мягкое тело, такое манящее и желанное. Приласкать и успокоить, сказать, что поломка машины это не то, из-за чего стоит переживать. Что я решу эту проблему, что она может положиться на меня. А еще, что я схожу с ума от одного движения ее губ, крепко сжатых сейчас от старания сдержать слезы.

Только сейчас понимаю, насколько сильно хочу ее. Но еще не могу уговорить себя принять ситуацию. Меня бесит то, что отец притащил ее. Что заставляет меня сделать шаг, к которому я не готов. Бесит, что она вся такая правильная и милая, не может и слова сказать против, а послушно идет в машину, и садится на сиденье. И оттого, что на этом же самом сиденье только что сидела шлюха, которой я решил заменить эту девочку хотя бы на полчаса, мне становится тошно. Я не хочу, чтобы она сидела на месте девки, на которой пробу ставить негде. Но заднее сиденье тоже опошлено, поэтому ей придется примоститься тут. В конце концов, она то не знает, что я делал в этой машине еще десять минут назад.

– Где ты была?

Допиваю остатки алкоголя и выкидываю бутылку в кусты у обочины. Завожу машину, медленно трогаюсь.

– Миш, ты же пьян, давай я поведу.

Ага, щас, доводилась уже.

– Где ты была?

– Это не твое дело, – шепчет, пряча рот в воротнике старого пуховика.

– Что?

Меня аж трясти начинает. То есть это не мое дело, где по ночам пропадает моя невеста? О! Я назвал ее невестой? Без сарказма? Черт! Я пропадаю в этой малышке.

– Я оставлю тебя ночевать в твоей колымаге, раз это не мое дело, – рычу, сжимая руль тачки до побелевших костяшек.

– Я… я засиделать у подружки. Мы готовились к завтрашнему семинару. Пока чай попили, пока поболтали. Так и время пролетело. Я как поняла, что уже так поздно, сразу домой, то есть к вам поехала. А машина еле идет.

Теребит пухлыми пальчиками рукава чуханской куртейки. Вот блин, почему моя невеста ходит в этом стремном пухане? И почему она ездит на этой перебитой тарантайке? И почему на ней эта идиотская шапка, покрывшаяся катышками еще в прошлом веке?

Да с ней такой даже из дома выйти невозможно. Папа что, не мог ей денег на шмотки дать? Да и машина ей нужна надежная.

Тут звонит ее телефон. Не удивляюсь тому, что из ее кармана появляется древний, созданный во времена динозавров, небольшой сенсер, который она никак не может разблокировать замерзшим пальцем.

Психую. Выхватываю телефон. На экране девичья мордочка с подписью Хомячок. Провожу по экрану, принимая вызов, и возвращаю эту историческую ценность владелице. Хомячок! Мило и смешно…мои губы дергаются в улыбке, а в голову проникает мысль, что девчушка, действительно, еще слишком мала для чего-то серьезного, раз называет своих подруг так по-девчачьи нежно. Вот какое ей замужество?

С другой стороны, сегодня утром, перед завтраком, я слопал два сникерса и смотрел мультик про какого-то пацана с головой, похожей на бейсбольный мяч. В общем то ничего особенного, но… я ржал. Было весело. Значит ли это, что мне до брака тоже еще далеко?

– Да, Женечка. Нет, я не дома еще. У меня машина сломалась. Не переживай, тут Миша, он меня довезет.

Из динамика слышен приятный голос, но слов разобрать я не могу. По зардевшимся пухлым щечкам понимаю, что Женечка говорит обо мне.

– Нет, Женя, что ты. Просто он мимо проезжал.

Слежу за движениями ее губ, ловя себя на облизывании своих. Поднимаю глаза и натыкаюсь на взгляд девочки, который она тут же неловко отводит. У меня снова стояк.

Ну а что? Все, или ничего! Или три недели не вставал, или вот вам – пожалуйста, при одном упоминании или взгляде на Риту я готов.

Заставляю себя смотреть на трассу, разгоняя авто. Мне надо скорее добраться до своей комнаты. Я не могу находиться так близко к ней.

– Женечка, я тебе завтра позвоню, хорошо? Неудобно болтать сейчас. Не переживай, я не одна. Со мной ничего не случится.

Вот это спорно.

– Увидимся позже. Пока.

Она сует мобильник, порочащий достоинство всех телефонов в мире, в карман и молча смотрит на дорогу.

Я тоже молчу. Жаль, что бутылку не достал. Выпил бы еще. Напиться хочется до беспамятства, и потерять мысли о ней в завтрашней головной боли.

– Миш, а что с моей машиной? – уже не шепчет, но ее голос все так же заглушается дебильным воротником-стойкой, доходящим малышке до носа.

– Завтра посмотрим. Поздно сейчас с ней разбираться.