Шрифт:
Садитесь. Так удобнее говорить. Возвращается в дом.
ПАПМАЙЕР
Красивая женщина.
ЖЕНА КУНЦЕ снова выходит из дома
А вы не господин Папмайер?
ПАПМАЙЕР
Угадали. ЖЕНА
КУНЦЕ
Кунце много чего про вас рассказывал.
ПАПМАЙЕР
Неужели? ЖЕНА
КУНЦЕ
Он только о вас и говорит. Вы знаете, что вы его недооцениваете?
КУНЦЕ
Не вмешивайся, женщина. ЖЕНА
КУНЦЕ
Он хороший человек, господин Папмайер. Честный, не из тех, кто только о себе думает. Или обо мне. В доме пятеро детей, а у него в голове одна политика, он, по сути, на партии женат. К примеру, весь последний месяц я его в глаза не видела, но только о нем и слышала. Ходили разные слухи. Ведь шла кампания подписки на «Нойес Дойчланд»: «В каждой семье – один читатель социалистической прессы». И кем он стал? Лучшим агитатором за подписку.
КУНЦЕ
По здешним меркам, и то хорошо.
ЖЕНА
КУНЦЕ
В масштабе округа. А когда он узнал, что я уже шесть недель назад отказалась от подписки, он такой мне скандал закатил! А теперь подсчитайте, господин Папмайер, три марки пятьдесят пфеннигов в месяц, а детям нужны зимние пальто. Не заворачивать же их в «Нойес Дойч-ланд»?
КУНЦЕ
Так. Значит, по-твоему, я слишком мало зарабатываю?
ЖЕНА
КУНЦЕ
Мало, Кунце.
КУНЦЕ
А премиальные? ЖЕНА
КУНЦЕ
Да ведь ты после каждой премии заделываешь мне ребенка.
КУНЦЕ
Бес в ребро толкает.
ЖЕНА КУНЦЕ укутывает его в свою шаль
Смотри, не простудись. Уходит. Пауза.
ПАПМАЙЕР
Я тебе толкую, что смена трудная, а ты говоришь, что в этой смене сильная партгруппа. Теперь я тебе толкую, что и партгруппа наша трудная.
КУНЦЕ
Что ты имеешь в виду? Что значит – трудная?
ПАПМАЙЕР
Да ведь на деле оно так и есть. Мы можем опираться на Кукуля и на маленькую Холдефляйс. Но остальные? Думаешь, они такие сознательные, что откажутся от денег?
КУНЦЕ
Их можно убедить.
ПАПМАЙЕР
Нельзя.
КУНЦЕ
Нельзя? Нельзя убедить? Они же люди.
ПАПМАЙЕР
Разве что Эртель – человек, а Фромм безмозглый. Вечно пьянствует с Цидевангом.
КУНЦ
Вот как?
ПАПМАЙЕР
Он с нами, но не за нас.
КУНЦЕ
Значит, нужно его разоблачить.
ПАПМАЙЕР
Как?
КУНЦЕ
Это мое последнее слово, Папмайер. Пусть наш спор решает собрание. Та же ночь. Проселочная дорога Фидорра в мотоциклетном костюме появляется на велосипеде с биркой, на которой написано «Хеда». Ставит его и уходит. Хеда Штоль и Валеска, которая катит свой велосипед.
ВАЛЕСКА
Если я тебя подвезу, что станет с моими шинами?
ШТОЛЬ
Вчера подвозила.
ВАЛЕСКА
Один раз еще куда ни шло, случайность. Во второй раз – это новая привычка, все равно что сразу выйти замуж. Я не транспортное средство.
ШТОЛЬ
Нам по пути.
ВАЛЕСКА
Нам было по пути, дорогая. А теперь мы должны проститься. Отъезжает.
ШТОЛЬ
Меня Биркенбиль ждет. Уже десять часов, а в одиннадцать ему пора уходить. На этой неделе у меня поздняя смена, а я без велосипеда.
ВАЛЕСКА останавливается, освещает своей фарой бирку с надписью
Здесь велосипед. Как раз для тебя.
ШТОЛЬ
Как это?
ВАЛЕСКА
Так написано.
ШТОЛЬ
На нем написано: «Хеда».
ВАЛЕСКА
Садись и вперед.
ШТОЛЬ
Это было бы шикарно, Валеска. Темной ночью на дороге стоит велосипед, мерцает в зеленом лунном свете, и оказывается, что он – просто мой. К сожалению, так не бывает.
ВАЛЕСКА
На нем написано «Хеда». Тебя зовут Хеда?
ШТОЛЬ
Боязно, Валеска. А вдруг окажется, что Хеда вовсе не я.
ВАЛЕСКА
Я бы так долго не раздумывала.
ШТОЛЬ
Брось. Мне как-то не по себе.
ФИДОРРА появляется
Можешь садиться, подруга. Это я его здесь поставил.
ШТОЛЬ
Тогда уберите его с дороги, если он ваш.
ФИДОРРА
Мой – для тебя. Ведь ты сказала, что не сможешь увидеться со своим женихом. Бедняга. Сидит, ждет, думает о твоих прекрасных глазах, а они такие голубые.
ШТОЛЬ
Серые.
ФИДОРРА
Могу себе представить, каково это – обожать тебя и не видеть. Ужасно. Так что делаю тебе подарок.
ШТОЛЬ
А вы, брикетчики, – щедрые ребята. Днем воруете наши деньги, а по ночам делаете ценные подарки.
ФИДОРРА
Назовем это возвратом средств.
ШТОЛЬ
Мой жених – человек с образованными, так сказать, интересами. Не то что многие другие. Окончил среднюю школу в Виттенберге. Культурный.
ФИДОРРА
Вот какого мужика я тебе предоставляю.