Допуск на охраняемую территорию складов я имел, т. к. ходил туда проверяющим пожарную безопасность. Конечно, аккуратно, таскал всякую всячину оттуда. Из хорошо сохранившихся патронов я даже ленту собрал! Какие были мне не нужны, раздал сослуживцам, а совсем негодные мы как-то бросили в урну в курилке и подожгли. Время им рваться начать, а мимо старушенция сторожиха собирается пройти. Стрёмно стало! Хуй его знает, вылетит чего шальное при подрыве патронов, и произойдёт какая нелепая хуйня, как это обычно бывает. Торможу я её на дальних подступах:

– Здравствуйте, – говорю, – как поживаете?

Она заулыбалась, рада вниманию:

– Хорошо, внучок, – отвечает.

Тут-то, бля, и стало всё в урне взрываться!

Она в меня вцепилась! Спрашивает:

– Это что?

– Да, – говорю, – патроны старые кто-то поджёг.

Она вспомнила:

– Сразу после войны детишки из моего села снаряд нашли. Поставили стоймя, а вокруг костёр развели. Сели вокруг и ждут, когда полетит. А он взорвался! Кого убило, кому руки-ноги поотрывало. Ужас! Вы уж поаккуратней с этим делом.

Пообещал, что впредь будем аккуратней. Да куда там! Как-то один рабочий складов подсказал мне, где лежат на территории ржавые зенитные снаряды.

Снаряды оказались небольшими, сзади каждого имелась алюминиевая пробка под ключ. Гильзы совсем сгнили, я их брать даже не стал. Стал пробки эти откручивать. Не идут, и пиздец! Зажал снаряд в тиски и хотел распилить ножовкой. Хороший металл, не пилится совсем. Забегает в подсобку новый начальник пожарной команды (долбоёба нашего отстранили от работы с личным составом) и застаёт меня за этим делом. Посмотрел на снаряд, на меня и сказал:

– Сержант. Первый не въебал, второй не въебал, а третий тебя точно прикончит!

Предупредил и убежал по своим лейтенантским делам. А зачем прибегал, я так и не понял. Однако загадку пробок я разгадал. Резьба левая! Раскрутил я их, разобрался, как работают; при выстреле внутренний боёк ударяет по замедлителю, тот прогорает до взрывателя за 2–3 секунды – и взрыв на определённой высоте! Ну и заебись!

Положил я снаряд в урну и поджёг. Он оказался бракованным и, вместо того чтобы взорваться, – полетел! Нашёл я его в ближайших кустах. Ну, думаю, раз вы летаете, второй направлю в стену курилки и посмотрю, что будет. Положил снаряд на лавку (а лавки в курилке были крепкие, из доски-сороковки, наверное), сделал к нему пороховую дорожку, к ней ещё бумажку, которую и поджёг. Ох, как оно въебало! Аж листики с ближайших берёз посыпались! Это был правильный снаряд. В лавке – дыра! Все стены посечены осколками. Крыше из стального гофлиста пиздец – решето!

Зашёл как-то в курилку наш лейтенант, посмотрел на дыру в лавке и спрашивает:

– А это что такое?

– А это, – отвечаю, – меньше надо бы солдат пшёнкой кормить!

Посмеялись. И он по-доброму так сказал:

– Но я знаю, кто это сделал. Этот кто-то уйдёт у меня на дембель последним, 31-го декабря, в 23 часа 45 минут.

Не смешно. Да только не суждено было его обещаниям сбыться.

Получил я по осени, по последней уже дембельской, но ранней осени письмо из дома. А там ситуация. Мать на инвалидности, бабушке под девяносто, брат в больнице. Как они справляются, хрен его знает. А я хуй пойми где, под Минском, курю в умывальнике команды, т. к. на улице дождь, а курилка нещадно протекает.

Подошёл лейтенант и спросил, что я такой печальный. Я поведал ему содержание письма. А он и говорит:

– Попробуй напиши заявление на имя командира, чтоб тебя досрочно демобилизовали по семейным обстоятельствам.

Я смотрю на него, размышляя, что, мол, совсем я ебанутый, что ли, порядков армейских не знаю? Или прикалывается он?

А он:

– Напиши-напиши. Вполне может получиться.

Написал я такое заявление и отнёс в штаб. На следующее утро вызывает меня командир части. Прибываю, как положено. Сидит наш полковник в кабинете, вместе с майором по политической работе. Ещё раз переспросили они обстоятельства моего дела. И вдруг слышу от майора:

– Ясно. Только вот сегодня отпустить не получится. Вот тебе обходной лист, сдавай дела – и завтра домой!

Тут-то я и охуел! Ощущение, что надо мной прикалываются, не проходило, и я даже не сказал о скором дембеле никому в команде. Только на следующий день, когда уже все документы были на руках, поведал, и охуела вся команда!

Вот так дембельнуться из армии, раньше всех, до осенней проверки, буквально по записке от мамы? Так не бывает! А может, за полтора года я их всех там заебал?

Сложно поспорить с тем, что служба моя была не таким тяжким трудом, как бывает. Хотя наряды из-за отсутствия сержантов через день. В любую погоду инспекция складов. Каждый день на ужин ледяная рыба с пюре… Порой личный состав изнывал от безделья, мечтая, чтобы поскорей пришёл состав с боеприпасами. Работёнка та ещё. Никакой техники, только двухколёсные тележки с «пяткой», на которую цеплялись ящики с патронами и снарядами. То разгружаем из вагонов на склады, то со складов в вагоны на Афган. Заёбывались страшно! Но всё лучше, чем который раз вписывать в тетради устройство ОХП-10.