– Почему-то я так и подумал, - грустно улыбаясь, сказал Ершов. – Нет в тебе, Антон, никакой комсомольской сознательности!

– Нету, - я отнес коробочку в зал, убрал её в ящик, вернулся на кухню и продолжил. – Спасибо за помощь!

– Не за что, - ответил Устинов. – Ты про эту цацку никому не говори. Действительно, голову оторвут.

– Да понял я, понял!

– Молодец, что понял! тут такое дело, - Устинов расстегнул кожаную папку, развернул её, достал бумаги, ручку…

***

Потом они подвезли меня на служебной машине в город, предварительно шепнув про один хитрый адресок, находящийся неподалеку, назвали телефон, по которому, прежде, чем зайти в адресок, нужно было позвонить.

Я набрал номер из таксофона:

– Это от Дениса, мне кое-что надо приобрести!

– От Дениса Ивановича?

– Нет, Владимировича! – Устинов меня заранее предупредил об этой нехитрой проверке.

– Хорошо, заходите, - голос в трубке ощутимо смягчился. – Номер квартиры 45.

Дверь мне открыл длинноволосый накачанный блондин моего возраста в джинсовых шортах и белой футболке с логотипом «Мальборо» и ковбойской мордой в шляпе. Он оценивающе осмотрел меня, пожал плечами, буркнул:

– Заходи!

Пропустил вперед и запер за мной дверь.

– Говори, что хотел?

Я огляделся. Квартира на втором этаже в белокирпичного четырехэтажного дома оказалась достаточно просторной, если судить по прихожей. Не прихожая, а целая комната квадратов на пятнадцать.

– Сядь, посиди! – предложил парень. Он протянул мне руку:

– Иннокентий. Для друзей просто Кент.

– Антон, - я пожал протянутую руку. – Мне куртка нужна. Есть «дункановская»? Индийская такая, белая?

Парень вздохнул:

– Блин, Тох, откуда у меня этот ширпотреб? Он в магазе свободно валяется. У меня только дефицит. Давай я тебе другой подгон сотворю. Погоди!

Он ушел в комнату, отсутствовал минут десять. Я уже, честно говоря, немного разочаровался и собрался уйти. Наконец парень пришел, разворачивая сверток. Достал, встряхнул и протянул мне – короткую черную кожаную куртку.

– На, примерь!

Я осторожно бережно взял её в руки.

– Да не ссы, меряй! – засмеялся Кент. Я надел её, вжикнул молнией. Куртка села, почти как влитая. Разве что, чуточку великовата оказалась.

– Весенне-осенний вариант, - сообщил Кент. – Маде ин Суоми. Финляндия то есть. Тебе по дружбе за 200 советских дензнаков отдам. Только за то, что ты от Дэна. Так я её меньше, чем за 400 не отдал бы!

Я прикинул, деньги с собой были.

– Что еще есть? – поинтересовался я.

– А что надо? – усмехнулся парень. – Шузы? Джинса?

– Кофе есть?

– Кофе только в зернах, - удивленно пожал плечами Кент. – Немецкий «Якобс». Растворимого, увы, нет.

Он помолчал, потом предложил:

– Но есть электрическая кофемолка и настоящая медная турка. Тоже всё немецкое. Правда, турку, - он улыбнулся, - я уже попробовал, но помыл!

– И сколько?

– 40 рэ. Килограмм кофе, кофемолка «Бош», турка. Еще «чирик» накинешь, дам еще кило кофе.

– Давай!

Парень опять скрылся в комнате. Через пару минут вернулся с пакетом.

– Смотри! – он продемонстрировал содержимое.

Тут из комнаты в прихожую вышла, виляя задницей, словно какая фотомоделька на подиуме, девица в коротенькой облегающей красной юбке и светлой блузе, через которую просвечивал темный лифчик. Длинные волосы были скручены в хвост на затылке. И, разумеется, вся в боевой раскраске – подведенные ресницы, искусственная синева на веках и под глазами, ярко-красные губы.

– Кеша, ну ты что там? – капризно протянула она. Голос показался мне знакомым.

– Юлька? – удивился я. – Когда ты из деревни успела вернуться?

– Антон? – Юлька замерла, широко раскрыла глаза. – Ты? Ты что здесь делаешь?

– Ушла в комнату! – рявкнул Иннокентий. – Сказали тебе, сиди и жди!

Он повернулся ко мне, неприятно осклабился:

– Хочешь её? Полтинник и она твоя!

Я оторопел.

– Кешка! – обиженно выкрикнула Юлька. – Сволочь!

– Сволочь? – парень злобно усмехнулся. – Ты когда мне бабки вернешь, коза?

Юлька убежала в комнату, хлопнув дверью.