— Она наследница, Жень. Многие захотят с ней поговорить, обсудить погоду и последние новости. Не радует меня только то, что под «последними новостями» может быть ваш маленький поход в клуб.

Павлецкая сначала скривилась, будто бы съела лимон целиком, а потом резко выпрямилась, отвела плечи назад, и скользнула руками по своему бордовому платью.

— Тогда я предлагаю разделиться и быть на телефоне. Прогуляемся, разведаем обстановку, местное напряжение. А если кто-то заметит Аду, то маякнёт в чат, да? — пересекаясь взглядом сначала с Ильёй, потом с Ником, она улыбнулась — пусть всё ещё нервно — потом обхватила локоть Кирилла и потянула дальше по большому залу. — На телефоне, мальчики. Не оставляйте Аду с этим тираном, — ещё тише шепнула она, но и Илья, и Ник прекрасно услышали предостережения Павлецкой.

И как только Женя и Кирилл скрылись от их взгляда за спинами других прогуливающих, дышать стало немного легче. Павлецкая могла сколько угодно бахвалиться своим скотским характером и желанием защищать Адалин, но нервничала она, по всей видимости, за них всех.

— Пойдём, покажу тебе как тут всё устроено, — Николас устало вздохнул, останавливая официанта лёгким движением руки и беря с его подноса два бокала, один из которых позже оказывается в руках Ильи. — Пока есть время, расскажешь о себе? Ада была немногословна. Личным она обычно делится с Тоином. Нам ещё повезло, что его тут нет.

Уголки губ Ильи дёргаются в улыбке. В ту ночь, после клуба, Адалин показывала ему фотографии друга — кучерявого, озорного, напоминающего Илье яркое солнце.

— Ну… у меня свой бизнес. Небольшой по сравнению со всем этим, — Стрелецкий пожал плечами, отпив немного шампанского, которое и правда оказалось безумно вкусным. — Три точки тату салона по Питеру. Я и сам татуировки бью. Так что если тебе нужен хороший мастер, я всегда готов сделать скидку.

Ник улыбается, щурит глаза.

— Не любитель татуировок, если честно. По крайней мере, с радостью посмотрю на ком-нибудь другом, но сам бы никогда не рискнул набивать на себе что-то. Но, если что, — Ник поднимает руку на уровень своей груди, ладонью к Илье. — Не осуждаю. Мы же в двадцать первом веке. Хотя какие-нибудь впечатлительные бабушки наверняка проклинают тебя.

— Сейчас мне стоит беспокоиться о том, как бы бабушка Ады не начала проклинать меня, — хмыкнул Илья, снова сделав небольшой глоток шампанского.

— О! Старушка Женевьева максимально либералистичная католичка. Уж о ней тебе точно не нужно переживать.

Илья только и успевает хмыкнуть, как Ник потянулся к карманам своих брюк, доставая телефон. Его брови слегка дрогнули.

— Женя и Кирилл нашли Аду. Я так понимаю, нам надо попытаться найти их раньше отца или брата Адалин, — Николас устало выдыхает, залпом допивает бокал шампанского, оставляя его на столик. — Пошли.

Николас вёл его через залы, незнакомые Илье, но всплывающие тусклыми пятнами из детства. Ему оставалось лишь полностью довериться Фейну. По пути им встречались висевшие на стойках картины, стоящие прямо посреди комнаты. Как потом объяснил Ник, именно их и будут продавать на аукционе.

Почти весь дворец был отдан под это мероприятие. По пути им встречались не только гости, чинно разгуливающие между картин, обсуждающие что-то, но нанятая охрана, которая зоркими соколами бдила, чтобы никто из гостей не принёс неприятностей. В конце концов, шампанское могло быть не самым безопасным напитком.

В моменте они оказались в окружении не только золота и белого мрамора, но и малиновых столбов стен. И в таком великолепии убранства, толпе людей, снующих прямо перед носом, можно было не заметить очевидного. Но Илья почти сразу находит хрупкую фигурку своей француженки. Она стояла немного в стороне от потока людей. Рядом с ней не было Жени или Кирилла, а какие-то незнакомые Ильей люди.

И во всём этом интерьере она смотрела слишком гармонично, чтобы так просто отвести от неё взгляд.

От пиджака приятного кремового оттенка, накинутого на плечи. От торчащей внизу атласной юбки платья, которое в свете свечей приняло тёмно-бежевый оттенок, напоминающий Стрелецкому оттенок его любимого кофе с молоком. От босоножек, тонким ремешком опоясывающим её щиколотки. Илья знал, чувствовал, что это её защитная броня. Знал, что только с ним и своими друзьями, она с лёгкостью может избавиться от этого щита. Не красоваться в дорогих нарядах, с идеальной причёской и безупречным макияжем.

Адалин разговаривает столь сдержано, что Илья замер. Не находил в себе силы вмешать в её мир. Смотря на то, как она мягко и дружелюбно улыбается своим собеседникам; как протягивает им руку в мягком рукопожатии, он вдруг почувствовал себя лишним в её мире. Адалин так легко поладила со Стасом на гонках, нашла общий язык даже с Марго. Что уж говорить о Кирилле и Ане! А Илья… он вряд ли смог бы вот так улыбаться всем эти людям после откровений Адалин. Он вряд ли мог бы проглатывать недовольства и гнев. Он вряд ли стал бы частью этого мира…