— Что будем делать, господа? — хмуро поинтересовался премьер-министр, лорд Уинстон Палмери, благодаря про себя Всевышнего, что здесь только люди одного с ним круга. Эксперимент, проводившийся на Земле перед началом колонизации других миров, когда к власти допустили женщин, негров, арабов, индусов и прочих лиц нетрадиционного типа, был признан неудачным и свернут. Все вернулось на круги своя, и в Новой Англии министром мог стать белый, хорошо образованный мужчина, принадлежащий к элите общества, в которую неподходящих людей не допускали.

— А что мы можем сделать? — тоскливо посмотрел на него министр обороны, Роберт Глансберри, сухощавый седой человек слегка за шестьдесят. — Этот орден Аарн настолько превышает нас в развитии, насколько мы превышали дикарей из Ранхада. Наши самые совершенные боевые корабли против них просто беззащитны! Они расстреливают их издали, вне досягаемости нашего оружия, как в тире! Да и оружие чужаков нам в большинстве своем совершенно неизвестно. Нам не удалось подбить ни одного их корабля…

— Так что же, сдаваться?

— А мы имеем другой выход? Говорить с нами вряд ли будут, мы в их глазах убийцы женщин и детей, звери и чудовища.

— Но почему?! — ухватился пальцами за свои виски лорд Палмери. — Неужели трудно понять, что мы всего лишь упредили нападение чужаков?

— Уинстон, давай хоть самим себе не лгать, — скептически посмотрел на него Айвен Марлборо, лидер палаты лордов. — Нам те же дикари Ранхарда ничем не угрожали. Но мы уничтожили их полностью, выжгли с орбиты все их селения, где не оставалось никого, кроме женщин и детей. Причем они были людьми! Не так давно установлено, что у нас с ними могли быть общие дети. Зачем мы это сделали? Ради чего? Я еще тогда говорил вам, что подобного делать не стоит, но меня никто слушать не пожелал. Я предупреждал, что однажды мы напоремся, если продолжим вести себя по-прежнему. Вот и напоролись. Что нам сделали птице-люди, живущие на пределе дальности наших кораблей? Их корабли до нас просто не долетят, они менее развиты. Так что же мы упредили? Какое-такое нападение?

Неприятные вопросы заставили собравшихся господ поморщиться. Почти каждый из них не раз задавал их себе, не рискуя сделать этого вслух. Кроме Айвена, но он всегда слыл бунтарем. Да и лидер палаты лордов раньше настолько смело не говорил.

— Не понимаю, почему они вступились за «птичек»… — глухо произнес министр образования, лорд Лоуренс Харви. — Они же люди!

— То есть вы даже не потрудились ознакомиться с переданными орденом Аарн материалами? — вскинул брови Айвен. — Да уж… Аарн — поливидовая цивилизация! В их среде вместе живут люди и еще несколько видов разумных существ. В том числе гигантские пауки и драконы с крыльями! Для них наше неприятие всех, кто на нас непохож, отвратительно. Потому и говорю, что мы в их глазах — убийцы детей, а убийство ребенка, по законам их вселенной, самое страшное и непростимое преступление. Мало того, аарн утверждают, что многие из нас находятся под чьим-то незримым ментальным контролем! И этот кто-то жил на Новой Англии задолго до нашего прилета. Ясно теперь?

— Да… — смущенно отозвался лорд Харви. — Я не посчитал нужным тратить время на присланные врагами материалы… Это была ошибка. Но ваши слова о контроле требуют доказательств…

— Поймите, никто нам ничего доказывать не будет, — тяжело вздохнул лидер палаты лордов. — Доказывают тем, кого уважают. Нас презирают. И совершенно заслужено. Единственное, что я уяснил, их экспедиция, а разгромивший нас флот — не боевая эскадра, а всего лишь научная экспедиция, прибыла в нашу вселенную, чтобы отыскать таких вот тайных контролеров, которые у них дома знатно нагадили, вот их и ищут везде, где только могут, чтобы воздать по заслугам. Мы здесь — побочный фактор. Если бы не обнаружение этого чуждого контроля, то с нами обошлись бы намного более жестко. Вот вы, Уинстон, не раз гордо заявляли, что все решает сила. И вы правы. Только сейчас сила не нашей стороне, и вы должны это четко себе уяснить. Сейчас слабые туземцы и дикари — это мы, англосаксы. И как с нами обойдутся сильные еще неизвестно.

— Непривычно ощущать себя дикарем… — хмуро пробурчал премьер-министр. — Надо как-то договариваться…

— С нами не станут договариваться! — закатил глаза лорд Марлборо. — Нам выставили ультиматум и будут добиваться его исполнения. Мне было заявлено, что ни одному нашему обещанию не верят. Цитирую: «Англосаксы никогда не держали своего слова, у вас нет ни чести, ни порядочности». Не знаю какие столкновения с нашими соплеменниками пережила эта цивилизация, но они вряд ли были приятными и выгодными. И, в общем-то аарн правы, мы никогда не держали слова, данного слабым, нарушая его как только это становилось выгодным. Причем руководствовались сиюминутной выгодой, в долгосрочной перспективе эта сиюминутная выгода всегда приводила к немалым потерям. Проблема в том, что среди нашей элиты, господа, слишком мало людей, способных мыслить хотя бы категориями десятилетий.

Лорд Палмери подавленно молчал, понимая, что старый политический противник полностью прав. В другой ситуации его сразу бы заткнули, не желая выслушивать неприятные вещи, но сейчас правительству необходимо было знать правду, отбросив любые иллюзии. Он и сам не понимал на кой-ляд им понадобилось устраивать геноцид «птицам», которые жили очень далеко от Новой Англии и знать про нее не знали. Затраты астрономические, а выгоды — ноль. Военные убедили? А он сам чем думал? Самое страшное, что ситуацию никак не исправить, отношение пришельцев он видел, они все смотрели на англичан с хорошо заметной брезгливостью. Это было очень обидно, но изменить ситуацию премьер-министр не мог.

— Колоний у нас практически не осталось, — отметил министр по делам колоний, лорд Джон Грейсток. — Даркстоун и Вилмарри пока еще держатся, но это ненадолго. Аарн методично уничтожают боевые флоты, верфи и другие космические производства. Население каким-то образом усыпляют и доставляют на Новую Англию. Системы ПКО полностью уничтожены, причем мы не понимаем каким образом, они просто превратились в перекрученные металлоконструкции, разом. Ядерного и кваркового оружия тоже не осталось, на его месте ямы с пылью, до трехсот футов глубиной.