Шрифт:
Три месяца я провел, переходя от недоумения к изумлению. Несмотря на всеобщую анархию, я не смог устоять перед щедростью и добротой грузин. Им неизменно присуща поразительная смесь неожиданности и импровизации. Да, я знаю, это почти одно и то же, но именно потому эта смесь так поражает, пожалуй, я бы даже сказал, что полюбил это их качество. То что они всегда готовы принять непредвиденное, наделяет их несравненной способностью испытывать счастье. Каждый миг. Находить счастье походя, срывать его во время прогулки, и пусть оно к вечеру завянет — все равно был хороший день…
Кстати сказать, эта веселая анархия в конце концов привела к появлению очень милой картины, которая, кстати, была выдвинута на «Оскара» в номинации «Лучший иностранный фильм».
Глава XVIII. Бурлеск и прочее
На съемках фильма «Рассеянный» у нас была уличная сцена, в ходе которой актеры должны были разбивать яйца друг другу об голову. Естественно, вокруг стали собираться прохожие, и вскоре мы обратили внимание на одного типа, который простоял целый день, глядя на нас. Не двигаясь с места. С утра до вечера. И весь обеденный перерыв. Под вечер он ушел в совершенно подавленном настроении, сказав: «Да уж, этим людям точно некуда время девать!»
Вот такая у нас репутация! Смешить — это не профессия!
Моя консьержка не упускает случая напомнить мне об этом.
— Я тут вчера смотрела Шарло — какие глупости! Инспектор Наварро лучше.
Или даже:
— Мой сын, видно, опять насмотрелся ваших фильмов — последние дни он просто дурак-дураком!
И тут я сказал: стоп! Это совершенно несправедливо! В конце концов, почему человек, декламирующий Шекспира, больший актер, чем комик? Почему?
Ничего подобного! Бурлеск — это не только «плюх — ой-ой-ой-трах-тарарах-дзинь-дзинь», это прежде всего ирония. Узкое пространство между «всегда» и «вдруг», между торжественным и банальным, забавным и грустным… Словом, в бурлеске все ходят парами.
Вот, например, нужно споткнуться на лестнице. Необходимейшая вещь, одна из наших обязательных фигур — так же как разбить нос о дверь и запутаться ногами в ковре.
Так вот, здесь тоже все парное.
Во-первых, задействованы голова и ноги. Ноги потому, что по лестнице трудно ходить на голове, и голова потому, что ногам трудно изобразить удивление;
Что касается ног, тут два варианта. Соскальзывание и лобовой удар.
Соскальзывание: «Я поставил ногу на край ступеньки недостаточно далеко — так-что-нога-сорвалась».
Или, если угодно, для любителей трагедий, это тот случай, когда ты сделал в жизни шаг, но жизнь штука сложная, все учесть невозможно — и ты сорвался.
— Лобовой удар: «Я поставил ногу, но слишком-далеко-и-сильно ушибся».
Еще так бывает, если броситься на стену, попытаться пробить в ней брешь — и разбиться.
Так и для головы тоже есть два варианта:
«Видел лестницу, но промахнулся» — и отсюда соскальзывание..
«Не видел лестницы, но она не промахнулась» — и отсюда лобовой удар.
Внимание, после удара актер бурлескного жанра опять оказывается перед двумя возможными интерпретациями:
— демонстрация чувства, потому что ему все-таки очень-очень больно;
— или сдержанность, чтобы не выглядеть очень-очень глупо.
Вы представляете себе количество вариантов, которое должен перебрать комический актер еще до того, как откроет рот? Вы представляете, сколько он всего уже наизображал, не произнеся еще ни единого слова?
До начала реплики он уже искрится всеми цветами радуги. А актер классического репертуара все еще стоит, как цветочный горшок. Классик только собирается с духом, а комик уже порхает среди звезд.
И вообще, говоря откровенно, если у Шекспира отнять текст, что останется? Да ничего! В то время как в бурлеске простой перебор вариантов спотыкания на лестнице уже многое говорит о персонаже. А люди все валят в одну кучу, не видя разницы… Просто досада берет!
Если наш подопечный не увидел лестницы, значит, он рассеян, а если он видел лестницу, но сломалась ступенька, значит, ему не везет, и это совсем другое дело.
Очень четкая ситуация складывается тогда, когда он видел лестницу, но не рассчитал шаг. Это уже неловкость, а неловкость требует особой сноровки. Вот так.
Это техника в чистом виде! Не каждому трагику по зубам! Вот почему вы никогда не видели, чтобы Лоренс Оливье споткнулся на лестнице. Он будет смешон! А он, ей-богу, и так довольно смешон. Хотя и его можно понять: Шекспир — это вам не шутка.
А чтобы лучше вам продемонстрировать всю сложность неловкости, приведу другой пример: графин.
Так. Представим себе, что на столе стоят графин и стакан.
В сцене, которую я снимаю, моя цель — схватить стакан и по неосторожности опрокинуть графин. Иными словами, протянуть руку, вот так, и попутно смахнуть графин.