Сначала Стил задумался, нет ли в том вины преподавателей. Возможно, профессора были расистами или сексистами? Или поддались влиянию стереотипов?

По мере того как Стил углублялся в исследование, он начал задаваться вопросом, не кроется ли причина в чем-то другом. Данные показали, что низкую успеваемость чернокожих студентов и девушек на занятиях по высшей математике обусловил один общий фактор: они хуже справлялись с заданиями на время. Вроде бы знали столько же, сколько сокурсники, работали так же усердно, но, когда дело доходило до экзаменов с ограничением по времени (к примеру, часовой тест), они без конца перепроверяли свои ответы, теряя драгоценные минуты.

И вместо того, чтобы сосредоточиться на преподавателях, Стил решил изучить самих студентов. Страдают ли они от низкой самооценки? Похоже, что нет. Предполагают ли в начале экзамена, что не справятся, и поэтому программируют себя на плохой результат? Доказательств он не нашел. На самом деле как раз наоборот: эти студенты знали, что готовы к экзамену, и стремились себя проявить. Происходило нечто иное, и Стил подозревал, что причина ему известна. Этим студентам мешали их социальные идентичности: группы (женщины, чернокожие студенты), к которым они принадлежали, и известные им предрассудки в отношении этих групп.

Стил на личном опыте знал, насколько сильно социальная идентичность влияет на жизнь людей. Он родился от чернокожего отца и белой матери в Чикаго во времена, когда во многих штатах межрасовые браки считались незаконными, и с расизмом был знаком не понаслышке. Его родители участвовали в движении за гражданские права, борясь против сегрегации в сфере образования и жилья и дискриминации избирателей. Гражданская активность Стила приняла иную форму: он уехал из Чикаго, чтобы защитить диссертацию по психологии в штате Огайо, и сосредоточился на изучении предрассудков. Он с необычайной быстротой продвигался по службе в самых престижных университетах страны – в Университете Юты, Вашингтонском университете, Стэнфорде и Колумбийском университете. Устроившись в середине карьеры в Мичиганский университет, он начал разрабатывать эксперименты для изучения непонятных закономерностей, которые обнаружил в оценках студентов.

В первом исследовании, проведенном с коллегой по имени Стивен Спенсер и опубликованном в 1999 году, приняли участие студентки, хорошо разбиравшиеся в математике. Как Стил узнал из опросов, женщины-математики чувствовали, что «им приходится постоянно доказывать свою состоятельность, ведь их карьерные устремления ставятся под сомнение». По меткому выражению Стила, «они знали: им приходится иметь дело» со стереотипным представлением о том, что женщины по своей природе менее сведущи в математике, чем мужчины. И хотя стереотип не имел под собой реальной основы, это ничуть не мешало его распространению.

Для своего эксперимента Стил устроил половине участниц сложный экзамен по математике, а другой половине дал сложный тест по английскому языку (как правило, способности женщин к английскому не принижались стереотипами). Тесты были относительно короткими (тридцать минут) и сложными, основанными на GRE – вступительном экзамене в аспирантуру.

На тестах по английскому мужчины и женщины набрали примерно равные баллы. Однако на экзаменах по математике мужчины опередили женщин в среднем на двадцать баллов. Во время тестов по английскому и женщины, и мужчины распределяли свое время разумно. Однако на экзамене по математике женщины, похоже, действовали менее эффективно. «Они чаще перепроверяли ответы и производили вычисления заново», – отметил Стил. Им не хватало времени, «потому что они работали в режиме многозадачности: часть их мозга пыталась отвечать на вопросы, а часть думала: “Мне нужно все перепроверить, мне нужно быть осторожной, потому что я знаю про этот стереотип”».

Казалось, женщин подкосило само осознание, что существует пагубное предубеждение, хотя они и понимали, что это неправда. Как позже написал Стил, «исходя из негативных стереотипов о математических способностях женщин, прохождение сложного теста по математике подвергает женщину риску стигматизации, ведь ее априори считают неспособной к математике просто потому, что она женщина». Существование этого стереотипа вызывало ровно столько беспокойства и рассеянности, чтобы сказаться на скорости выполнения, и приводило к снижению баллов.

Затем Стил пригласил чернокожих и белых студентов с одинаковым уровнем подготовки и велел им выполнить раздел GRE, посвященный словесно-логическому мышлению. Стил писал, что при проведении подобных тестов у чернокожих студентов сложился жесткий «стереотип о меньших интеллектуальных способностях их группы». Судя по результатам, «белые студенты справились со сложным тестом намного лучше, чем чернокожие» с «большой разницей, которая, если сохранится на протяжении всего экзамена GRE, будет весьма существенной». Стил объяснил этот разрыв тем, что осведомленность чернокожих студентов о стереотипе вызвала стресс и отняла достаточно умственных сил, чтобы отразиться на оценках. (Напротив, когда чернокожим студентам сказали, что тест не оценивает интеллектуальные способности, тем самым снизив значимость стереотипа, они набрали те же баллы, что и белые.)

Стил с коллегами назвали этот эффект угрозой стереотипа, и со времени первых экспериментов в конце 1990-х сотни других исследований подтвердили его существование и изучили его пагубное воздействие. Простое осознание, что стереотип существует, может сказаться на нашем поведении. Чернокожим студентам, женщинам на курсе высшей математики и многим другим «угрожает не столько расизм, сколько само существование стереотипа о способностях их типа социальной идентичности», – заключил Стил. Даже если никто из окружения не настроен предубежденно, студента все равно может подкосить знание о существовании стереотипа и о том, что его успеваемость «из-за влияния стереотипа на мышление людей может восприниматься как подтверждение стереотипа».