Вернувшись к входному шлюзу, Конвей решительно направился в столовую, предназначенную для теплокровных, дышащих кислородом форм жизни. Он был голоден.

Многие из его коллег были в зале — гусеницы ДБЛФ, которые были медлительны везде, кроме операционной, земные люди — ДБДГ, такие как он сам, и огромный, похожий на слона Тралтан по классификации ФГЛИ, который вместе с маленькой формой жизни ОТСБ, жившей в симбиозе с ним, был на верном пути к включению их в ряды высокопоставленных диагностов. Но вместо того, чтобы распрашивать всех подряд, Конвей сосредоточился на сборе всех возможных данных о планете происхождения пациента-рептилии.

Для большей непринужденности разговора он вынул Арретапека из пластикового контейнера и положил его на стол между картофелем и блюдом с подливкой. В конце трапезы Конвей был поражен, обнаружив, что существо растворило или проело двухдюймовую дыру в скатерти!

— Когда мы глубоко задумываемся, — ответил Арретапек, когда Конвей довольно раздраженно поинтересовался, зачем он это сделал, — процесс сбора и поглощения пищи происходит у нас автоматически и неосознанно. Мы не относимся к еде как к удовольствию, как это, очевидно, делаете вы, это снижает качество нашего мышления. Однако, если я причинил ущерб …

Конвей поспешно заверил его, что пластиковая скатерть в нынешних обстоятельствах не представляет особой ценности, и быстро ретировался из заведения. Он не пытался объяснить, почему сотрудники общественного питания могут испытывать раздражение из-за своего относительно бесценного имущества.

После обеда Конвей занялся анализом взятых образцов, а затем направился в кабинет начальника технического обслуживания. Там сидели один из нидианских плюшевых мишек с нарукавной повязкой с золотой окантовкой и землянин в зеленой форме, на воротнике которого над инженерной нашивкой красовались знаки различия полковника. Конвей описал ситуацию и то, что он хотел бы сделать, если такое возможно.

— Это возможно, — сказал красный плюшевый мишка, после того как они углубились в изучение образцов Конвея, — но…

— О'Мара сказал мне, что расходы не имеют значения, — перебил Конвей, кивнув на крошечное существо у себя на плече. — Максимальное сотрудничество, — сказал он.

— В таком случае, мы можем это сделать, — оживленно вставил полковник-наблюдатель. Он рассматривал Арретапека с выражением, близким к благоговейному. — Давайте расссмотрим возможность доставки продуктов с его родной планеты — это быстрее и дешевле в долгосрочной перспективе, чем синтезировать пищу здесь. И нам понадобятся две полные роты инженерного подразделения с их роботами, чтобы сделать этот дом счастливым, а не двадцать с лишним человек, ответственных за то, чтобы доставить его сюда. Его взгляд стал рассеянным, пока за его спиной производились быстрые подсчеты, затем он сказал — Три дня.

Даже учитывая тот факт, что перемещение на гиперприводе было мгновенным, Конвей подумал, что это действительно очень быстро. Он так и сказал.

Полковник ответил на комплимент едва заметной улыбкой. Он спросил: — Для чего все это, вы нам еще не сказали?

Конвей подождал целую минуту, чтобы дать Арретапеку достаточно времени для ответа на вопрос, но ВУХГ хранил молчание. Он мог только пробормотать “я не знаю” и быстро уйти.

Следующая дверь, в которую они вошли, была украшена яркой надписью: “Главный диетолог по видам ДБДГ, ДБЛФ и ФГЛЖ. Доктор К. В. ХАРДИН”. Внутри седовласый и представительный доктор Хардин оторвался от каких-то таблиц, которые он изучал, и рявкнул: — И что же тебе тут нужно…

Хотя доктор Хардин произвел на Конвея впечатление и он очень уважал его, он больше не боялся его. Главный диетолог был человеком, который, как выяснил Конвей, был весьма обаятелен с незнакомцами; со знакомыми он был несколько резок, а со своими друзьями — откровенно груб. Конвей постарался как можно короче объяснить, что его беспокоит.

— Ты хочешь сказать, что я должен повсюду понасажать то, что он ест, чтобы он не знал, что это выросло естественным путем? — в какой-то момент прервал его Хардин. — За кого, черт возьми, ты меня принимаешь? И вообще, сколько съедает эта огромная грязная корова?

Конвей назвал ему вычисленные им цифры.

— Три с половиной тонны пальмовых листьев в день! — Хардин взревел, практически забираясь на свой стол. — И нежные зеленые побеги… О боги! И они говорят мне, что диетология — это точная наука. Три с половиной тонны зелени, точно! Ха-ха…!

На этом они расстались с Хардином. Конвей знал, что все будет в порядке, потому что диетолог не проявлял никаких признаков обаяния.

Конвей объяснил ВУХГ, что Хардин не отказывался от сотрудничества, просто так выразился. Он, как и двое других, стремился помочь. Арретапек ответил, что представители таких незрелых и недолговечных рас не могут, порой, не вести себя безумно.

Затем последовал повторный визит к пациенту. На этот раз Конвей принес с собой пояс безопасности и, таким образом, не зависел от телепатических способностей Арретапека. Они кружили вокруг огромной горы плоти и костей, но Арретапек ни разу не прикоснулся к этому существу. Ничего особенного не произошло, за исключением того, что пациент снова проявил признаки возбуждения, а Конвей периодически испытывал зуд глубоко в ухе. Он украдкой взглянул на контрольный прибор, который был хирургическим путем вживлен в его предплечье, чтобы проверить, нет ли в крови чего-нибудь постороннего, но все было в норме. Возможно, у него просто была аллергия на динозавров.