Твой внук Андрюша Санников.»

– Простите… я… Я не знал… я про себя пел… - признался Сережка.

На следующий день Серый сбежал на фронт.

А через год, следующей зимой, катаясь на санках, Толя Курышов неудачно упал и ударился головой о лед… И память вернулась! Он узнал свою маму, друзей, деревню, стал рассказывать о том, как был защитником Сталинграда, как сражался в «Доме Павлова»… Только ему никто не верил… Как ему верить, если у него с головой плохо, если он называл себя Алешей?

В поисках друзей.

Сережка «срулил» из госпиталя в конце декабря 1942 года. Куда идти у него не было никаких сомнений – в Сталинград, там искать куда отправилась 154 бригада морской пехоты и Илья. А, чем черт не шутит, может и Никитка уже там – Сережка верил, что Никита остался жив после бомбежки эшелона, Илья же был уверен в этом!

За неделю Серый «на перекладных» добрался до Ртищево, оттуда потратил еще три дня на путь к Саратову. Там повезло: в сторону Сталинграда по Волжской рокаде «Свияжск – Сталинград», которая была построена силами 5-й саперной армии, женщин, подростков, заключенных и даже немецких военнопленных за 6 месяцев, за пару дней, добрался в эшелоне с бойцами пополнения 120-й стрелковой дивизии 24 Армии.

– Народ! Глянь, старшина пополнение привел! – крикнул в теплушку стоящий у вагона молоденький боец. Из теплушки на зов появилось несколько солдат.

К вагону подошли старшина, лет 30-35, с почти буденовскими усами, и парнишка в шинельке не по размеру…

– Че орешь, малохольный? Сам-то, давно от мамкиной сиськи? Тоже мне, пополнение. Фрица-то, хоть видал? Не на картинке? То-то… Вояка…

– Да ладно, товарищ старшина, я чего? Я – ничего! – пошел на попятную. И тут же поддел. – А пацан что, танк подбил?

Молодой боец не ожидал, что за старшину ответит мальчишка, жестко, уверенно, так, что язвить и подкалывать больше никому не хотелось:

– И танк подбил, и немцев достаточно положил, и партизанил, и ранен был, а сейчас из госпиталя возвращаюсь в разведроту 154 морбригады. Еще вопросы есть? Сережка обвел глазами стоящих у теплушки и у приоткрытой двери.

– Хорош зубоскалить! И «калитку» закройте – не месяц май! – добавил старшина. – А то на вас дров не напасешься, одна слава – пополнение, нихрена не можете, а вот зубоскалить – это легко!

Эшелон добрался до Тишкино за два дня. После контузии и после госпиталя все бесило Сережку (хотя раньше, в 13 лет, доводилось несколько раз передислоцироваться с места на место): и вагон на 40 солдат, и «дырка» в полу, и чадящая буржуйка… Но особенно бесил и не давал спать постоянный, монотонный стук колес на стыках рельсов, этот «тудун - тудун, тудун – тудун», от которого можно было спастись только на остановках.

Прибыв Тишкино, старшина Иванов (самая обычная фамилия была у Петра Ивановича) с Серегой пошли в комендатуру.

Старшина стал узнавать, где находится его часть, кто может до нее «подбросить».

Проверив его документы, старший лейтенант поинтересовался:

– А что за парнишка с тобой, чего это он такой бледный? Больной? Документы на него есть?

– Из госпиталя он, своих догоняет…

– Эй, малец! – позвал Серого старший лейтенант. – Кто такой? Бегунок? Чем болеешь?

– Товарищ старший лейтенант, из госпиталя я, ранен был под Тингутой. Краснофлотец 154 бригады морской пехоты, Партизанов Сергей Алексеевич, а документов – нет.

– Партизанов – колоритная фамилия. Так… Документов – нет? И что мне с тобой делать? Старшина, а куда ты с ним собираешься дальше?

– Товарищ старший лейтенант, думаю с собой взять, в часть. Думаю, что не погонят, наш брат – из разведки…

– Принял. Так и запишу, что направлен в 161 отдельную разведроту. Все! Можете быть свободны!

В разведроте Сережку приняли хорошо, как в сказке: накормили, напоили, помыли и спать уложили. После помывки уровень уважение к мальчишке среди бывалых разведчиков достиг почти максимального уровня – метки от пулевых и осколочных ранений рассказали все без слов.

Разведчики отдыхали, пока дивизия участвовала в операции «Кольцо», по уничтожению Сталинградской группировки фашистов.

Офицеры разведроты посовещались и попросили командование дивизии оставить Сережку у себя. Командование «дало добро». Серому сделали документы, подогнали по размеру форму и поставили на все виды довольствия.

6 января 1943 года в частях Красной армии были введены погоны. Был зачитан приказ, согласно которому нужно было перейти на знаки отличия – погоны – до 15 февраля.