К этому времени борьба, о которой говорил Грант, включала в себя противостояние Гулда с некоторыми из его собственных недавних членов пула. Прожорливая скупка Гулда и его соратников довела цену золота до 138 к 8 сентября, и тогда кабала Джея начала проявлять признаки раздробленности. В тот день Корбин, занервничав из-за перспективы дальнейшего роста, потребовал и получил от Джея прибыль от купленного для него золота. Кимбер тоже покинул корабль, получив прибыль по своим контрактам на золото на сумму 10 миллионов долларов, а затем перешел на короткую сторону спекуляций, присоединившись к многочисленным „медведям“, стремившимся понизить цены. Вудворда удалось убедить остаться в „длинной“ позиции только после того, как Джей освободил его от 6 миллионов долларов из 10 миллионов, имевшихся на его счету. На второй неделе сентября „медведи“ взяли свое, в результате чего золото упало до 135, где и оставалось в течение нескольких дней — перерыв был вызван не только отступлением Кимбера, но и поступлением на нью-йоркский рынок свежих сертификатов из Бостона, Филадельфии и Чикаго.

В это время, в начале второй недели сентября, пресса начала обращать внимание на эту операцию. Гораций Грили из New York Tribune громил Гулда и других „золотых жуликов“. Грили осудил то, что он назвал „обширным золотым заговором“. Он также призвал Казначейство США продавать золото и покупать облигации, тем самым снимая растущее валютное напряжение. [290] Одновременно ведущие финансовые писатели всех других крупных газет (в первую очередь Калеб Норвелл из „Нью-Йорк таймс“, Форд Барксдейл из „Сан“ и Джордж Крауч из „Геральд“) сосредоточились на механике угла. Особенно активизировался Норвелл, сотрудник „Таймс“, который все еще смущался после того, как в августе его обманули, запустив проинфляционную пропаганду Гулда. Тем временем тысяча или более мелких спекулянтов с нетерпением делали свои длинные или короткие ставки с большим кредитным плечом, помня о том, что год назад они сорвали куш, когда Гулд пытался загнать Эри в угол.

Упорные покупки Гулда и его оставшихся соратников вернули золото к отметке 138 на 15-е число, и тогда многочисленные сторонники „здоровых“ (ненадутых) денег с Уолл-стрит начали ходатайствовать перед Бутвеллом о сокращении спрэда между гринбеками и золотом. Далее, в неуклюжей попытке противостоять этому лобби, все более нервничающий Гулд приступил к действиям, которые оказались смертельно опасными для его дела. Гулд поручил Корбину написать своему шурину письмо с аргументами против федерального вмешательства. Затем он поручил доставить письмо сотруднику компании Erie У. О. Чапин, который вызвал президента в сельский Вашингтон, штат Пенсильвания, в восемнадцати милях от Питтсбурга. Прибыв во временное убежище президента утром 16-го числа, Чапин наблюдал, как Грант читает письмо. Однако Грант ничего не ответил. Час спустя Чэпин сообщил Гулду, что письмо „доставлено. Все в порядке“. Но все было не так. Сочтя странным, что его шурин послал курьера, чтобы найти его в пустыне и передать мольбу о поддержке цен на золото, Грант наконец понял, что Корбин — заинтересованная сторона, которая давно заинтересована в золоте и стремится повлиять на президента, чтобы защитить свое финансовое положение. В тот же день, когда разгневанный Грант застал свою жену за написанием письма сестре Вирджинии, он дал ей очень конкретное послание. „Скажи своему мужу, — писала Джулия Грант, — что мой муж очень раздражен твоими спекуляциями. Вы должны закрыть их как можно скорее!“ [291]

Пока Джулия писала эти слова, Корбины развлекали Джима Фиска и уверенно говорили ему, что золото не может быть неудачным. Все еще скептически настроенный Фиск, искавший заверений у Корбинов, был завербован Гулдом, чтобы заменить Кимбера и слабеющего Вудворда в качестве союзника против растущей орды медведей. Согласно более поздним показаниям Фиска, его верный друг солгал, чтобы заманить его, сказав, что сам Грант, а также генерал Портер были полноправными партнерами в этой схеме. „Я знаю, что правительство не будет продавать золото“, — сказала Фиску сестра президента, подкрепляя рассказ Гулда. „Я совершенно уверена, что золото не будет продано, потому что для нас это шанс всей жизни; вам не нужно испытывать никаких опасений“. [292]

Получив заверения Гулда и Корбинов в том, что федеральная политика в порядке, Фиск с головой окунулся в работу, согласившись помочь Джею поднять золото на удобную высоту, после чего они оба выйдут из игры. Согласно их плану, Фиск должен был совершать все свои покупки независимо от Гулда, направляя их через сеть брокеров, управляемых его старым партнером Белденом. Как позже скажет Джей, „наши интересы были полностью разделены. У него было свое золото, а у меня — свое“. [293] Помимо свежих кредитов, Фиск привнес в предприятие то, чего так не хватало Гулду: индивидуальность и панибратство, которые простым заявлением могли подтолкнуть цены к росту. „Золото!“ громко ответил Фиск на вопрос Уильяма Фаулера на углу улицы о том, куда движутся дела. „Продайте его подешевле и пригласите меня на свои похороны!“ [294]

Тем временем редакторы газетных полос следовали примеру Грили, поддерживая то одну, то другую сторону. Газета The World утром в четверг, 16 сентября, раскритиковала медвежьи настроения банкиров-республиканцев, намекая на их предполагаемые тесные отношения с администрацией за счет простых людей. „Почему даже игрок в золотые игры „trooly loil“ должен ожидать, что правительство поможет ему заработать деньги… на его игорных операциях, — это вопрос, который вполне могут задать люди, облагаемые высокими налогами, тяжело работающие и не играющие в азартные игры“. [295] Но „Геральд“, хотя и призывала Бутвелла не поддаваться излишнему влиянию ни одного из лобби в ходе дебатов, все же предпочла склониться на сторону разумной инфляции, одобренной Гулдом: „Единственные люди, которым нужно дешевое золото в это время года, — это те немногие торговцы, у которых [не хватает] золота. Те, кто хочет, чтобы золото дорожало, — это большая часть торговцев продуктами и хлопком, [которые] хотят продать свои товары в Европе за максимально возможную сумму в гринбеках“. [296] Другими словами, согласно анализу „Геральд“, в данном случае от надежных денег выиграют только спекулянты, а от их отсутствия — трудящиеся люди. [297]

В следующий понедельник, 20-го числа, история о том, что происходит на рынке золота, перекочевала с редакционных и финансовых страниц на первые полосы газет: газета Sun со вздохом объявила, что „союз самых могущественных и влиятельных фирм Уолл-стрит, включая печально известных спекулянтов из Эри, был заключен с целью получить в исключительное владение все золото на рынке“. [298] Двумя днями позже „Таймс“ подвергла сомнению идею Гулда о том, что его маневры, направленные на повышение цен на золото, помогут ценам на сельскохозяйственную продукцию. Калеб Норвелл указал на то, как неопределенность в отношении золота привела к хаосу на валютных и товарных рынках, вызвав падение цен на множество товаров. „Крупные экспортные заказы на муку, зерно, провизию, нефть и т. д. задерживаются из-за трудностей с переговорами по обмену“, — писал Норвелл. Эта проблема должна была сохраниться до тех пор, пока „комбинация в золоте не будет разрушена“. Импорт из Европы мог бы сделать это, как и действия Казначейства США. Но что-то должно было произойти в кратчайшие сроки, чтобы создать „свободное предложение золота, которое спекуляция не сможет заблокировать или контролировать“. [299]

Несмотря на все эти журналистские разводки, факт остается фактом: к закрытию торгов в среду, 22 сентября, Фиск и Гулд сумели поднять цену на золото всего до 141 1/2. Не очень впечатляет, учитывая, что к этому моменту только Фиск имел контракты на сумму от 50 до 60 миллионов долларов, а другие члены пула Гулда также увеличили свои закупки. (Генри Смит получил контракты на общую сумму 50 миллионов долларов). Тем не менее попытка загнать себя в угол уже имела свои непредвиденные последствия. Поскольку „медведи“ давали яростный отпор, нехватка кредитов привела к резкому росту процентных ставок, в результате чего рынок наличных денег сжался до такой степени, что это стало влиять как на рынок акций, так и на рынок облигаций. (Акции, которые почти всегда двигались обратно пропорционально золоту, уже опускались. В ту среду Гоулд и Фиск, занятые заключением других сделок, сделали достаточную паузу, чтобы обойти своего старого врага Вандербильта, устроив быстрый набег на Нью-Йоркскую центральную железную дорогу, в результате которого акции компании упали на 25 % всего за несколько часов.) Тем временем в „золотом зале“ быки платили по полпроцента в день за средства, необходимые для исполнения их контрактов. В то же время некоторые „медвежьи“ операторы, одолжив средства на золото, использовали полученную прибыль для заимствования золота, которое они, в свою очередь, продавали в короткую.