Уже невмоготу. Пусть и запоздало, абстинентный синдром все-таки настиг его.

Ломка, охватившая волкодлака на ровном месте, явившаяся из ниоткуда, заставила его свернуть на одном из перекрестков, где появляться не следовало.

Крёгер чувствовал себя воодушевленно. Гордился собой, раз не соблазнился дармовым табаком при осмотре повозок. Триумф его долго не продлился. В течение следующих дней, пока он кочевал по провинциальным дорогам на север, внутри у него назревало странное чувство…

…Пустота. Иначе вервольф не мог описать свое состояние. Одиночку преследовало странное чувство беспокойства, будто чего-то не хватает. А в отдельные моменты разум егеря заволакивал непроглядный туман, заставляя уходить глубоко в себя. Хотя по возвращению Йенс даже сам себе не мог сказать, о чем размышлял.

Мгла зрела под покровами его кожи. Более-менее в себя он приходил только тогда, когда ел. Учёным Крёгер не был, и потому понятия не имел, что за корневые изменения происходили в его теле после отказа от стародавней привычки.

Абстиненция в случае Йенса имела не столько физиологические истоки, сколько психологические. Все начиналось с завиральных мыслей, на которые тело попросту отзывалось болью, зудом, дискомфортом в самих мышцах.

Там, в хижине Вальши, вервольф даже не думал о табаке, потому что находился во враждебной, чуждой для себя среде.

Как ни странно, блуждания трактами ему были куда привычнее.

Одно вяжется с другим. И старая тяга вновь заявила о себе.

– Знакомо, – цедил он сквозь зубы, прекрасно понимая, чего так не хватает. Старой доброй затяжечки. Хоть одной! – Весьма и весьма знакомо.

Отнюдь. Крёгер не жалел, что бросил пагубное пристрастие. Наоборот, корил себя, что вообще начал. Да, была причина. Как он думал тогда, вполне весомая. Правда, с течением лет, по исходу стажа начал сомневаться.

Со скрипом он вынужден был прислушиваться к своему телу.

Нужно что-то делать. Спасительный ларчик с сигарами все равно остался в нескольких днях пути к югу отсюда.

Он принялся буквально заедать пустоту, не беря в расчет ограниченность припасов, которыми располагал. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и скоро Йенс остался без намека на перекус.

Гениальное решение проблемы – хотя бы потому, что единственное доступное.

– Это надолго, – понимал Крёгер, уже имея кое-какое представление о своем самочувствии, своих новых потребностях. – А может, навсегда.

Сухой и высокий, бывший агент Шаттенхофа всегда ел много и безнаказанно. Метаболизм в силу благой наследственности ему достался завидный.

Когда заделался вервольфом, объем потребляемой пищи стал лишь чуточку больше в счет привычки курить. А теперь, уже полностью отказавшись от табака, Йенс остался один на один с поистине волчьим голодом. Игнорировать его было невозможно.

Впредь это норма его бытия.

– Как все нескладно! – сетовал егерь, сворачивая на перекрестке в сторону деревушки посреди Хлебных Земель. Единственной посреди злаковых ковров, уходящих за горизонт. – Как все несвоевременно!

Было бы куда легче совладать с абстиненцией в мирное время, в изобилии пищи, где-нибудь посреди Священной Империи Луров. Мечты, мечты…

Егерю в спину бил розовый рассвет, потому Йенс чувствовал себя куда увереннее. Чистое небо дарило Крёгеру возможность преспокойно исследовать сельские дома на предмет кадавров и съестных припасов, неспешно их зачистить. Он шел вперед, осознавая, что вполне может остаться с носом и разве что напороться на гулей…

Но шёл. Держа перед собой лупару, водя прицелом по местам, откуда на него могли уставиться зараженные, попрятавшись в спасительной тени.

– Жара… – отметил Йенс уныло. Небесное светило било в спину, напекая даже сквозь одежду и выдавливая из егеря пот, будто из тряпки. А ведь еще двенадцати не пробило! То ли еще будет! – Самому бы до полудня скрыться где-нибудь…

Крестьянское поселение выглядело пустынно, как никогда. Не хватало только перекати-поля. Порывистого ветра, что гонял бы пыль с окрестных злаковых полей, начисто выжженных ларданским солнцем в отсутствие ирригации. Шансы отыскать здесь провизию сводились к минимуму. Но поворачивать, считал Йенс, просто глупо.

Слишком уж далеко отошел от трактов на свою беду.

Взглядом он шарил по сторонам, степенно восстанавливая картину последних часов, которые деревушка встретила до полного запустения…

История не нова для Транслардании. Это одно из тех поселений, куда вассалы Барбинов просто посылают своих людей за данью.

Деревушка посреди никогде. Настолько далеко от первостепенных транспортных артерий Герцогства, насколько возможно.

Потому-то, когда Черная Смерть разгулялась в Провинции, никто из местных слыхом не слыхивал, что за конец света приключился. Беженцев крестьяне вообще не видали, слухи до них не доходили. Они понятия не имели, что есть хрустальная чума, кто такие зараженные. Как работали в полях, так и продолжали жать. А потом и в их дом нежданно-негаданно пришла беда…