Тепло и уютно. Ничего не надо. Сплошная безмятежность. Он просто наслаждался, не думая ни о чем, ни в чем не нуждаясь. Впрочем, не всегда было так.

Счет времени он давно потерял. В прошлой жизни Вито осознавал себя как матрос на вануэзском судне. Называлось оно еще так поэтично – «Сирокко». В честь ветра.

Плавать начал с малолетства, даже не подозревая, что за груз однажды попадет к ним на борт. И уж тем более ему неоткуда было знать, чем это обернется для него и для всей команды.

На Клыках торговый флот Вануи останавливался часто: ничейные острова все-таки. Главным образом, восполняли запасы пресной воды, зная, где брать. Однако последнее плавание слишком затянулось, и та провизия, что имелась, уже иссякла.

До Аштума её могло и не хватить. Морякам пришлось продвинуться вглубь джунглей. Знали ведь, в тропических лесах бродят, по меньшей мере, тапиры. Свинки пекари. Пропитание себе вануэзцы нашли, но не только.

Их взору открылось то, чего никто на «Сирокко» не ждал обнаружить. Языческое городище при храме, поросшее зеленью, брошенное века назад. Настоящее открытие!

Уже не установить наверняка, кто подал идею исследовать руины и зачем. Быть может, моряки надеялись пограбить развалины, обнаружить золото и драгоценные камни. Либо же просто в них взыграл дух авантюризма, врожденная тяга к исследованиям нового. Так или иначе, все условились прочесать городище. В том числе и Вито.

Он тогда не жалел о поддержке идеи. Горькими слезами обливаться стал уже потом, на борту каравеллы.

Естественно, никаких несметных богатств моряки не нашли. Только смерть и запустение. Призраки тех, кто провел свои последние часы жизни в городище. Останки людей – удивительно свежие. Убитых завезли сюда недавно. Кто? Почему? Непонятно.

Шутка ли, некоторые кучи костей утопали в цветах, прораставших прямо из скелетов – зловещая реальность. Бутоны невиданной красоты. Где были они, там хрономиражи появлялись чаще. Может, просто совпадение. Но кто ж его знает…

Интереса ради моряки забрались аж в храм. Прочесали каждый уголок, до которого смогли добраться. В дельмейском святилище явно кто-то появлялся до них, но покинул храм заблаговременно. Оставил вануэзцев с носом. Им досталась одна единственная ценность – некий саркофаг, в котором покоились мощи неназванного святого.

Большая удача, словом. Так они думали. Ведь всем что на Западе, что на Востоке известно: граждане Деспотата высоко чтят свою религию и всё, с нею связанное. На этом, полагал капитан, можно было неплохо озолотиться. Они забрали гроб с собой, не имея ни малейшего понятия, куда ввязываются. Знали бы они, что еще пожалеют – и как!

Копченое мясо тропических тварей и заполненные до краев бочки с водой позволяли им без проблем добраться до следующего пункта назначения – Ларданского Герцогства. Там экипаж «Сирокко» должен был отдохнуть после плавания недельку-две. И уже потом – со спокойной душой отчалить к берегам родной Вануи.

Только вот что-то пошло не так. Уже в море.

Сама вода моряков не тревожила. Ветер им сопутствовал, горизонт оставался чист, а солнце Тропика Водолея особо не досаждало, прячась по большей части за облаками. Другое дело – сознание. Над каждым матросом собственный мозг шутил по-своему.

Днём на экипаж нападала странная хандра. Начали проявляться симптомы, пограничные с морской болезнью. Хотя вануэзцы людей, к ней склонных, не держали. Одних тошнило, склоняя блевануть за борт. Вторые раздражались по поводу и без. Третьи уходили в себя, не сразу возвращаясь из мыслей на бренную землю.

Вито и сам ощутил эту странную перемену, не подкрепленную очевидными причинами. Голова у него кружилась так, будто он в одно рыло выхлебал бутылку бренди или больше, не закусывая. Это еще ничего. То ли дело галлюцинации: как слуховые, так и визуальные. От них у моряка шли мурашки по коже.

Поначалу он слышал не то звон, не то свист. У него уже бывало такое, врач поставил диагноз – тиннитус, что бы тот ни значил. Или раз в месяц в ушах брякнет, или каждые полгода. Словом, ничего серьезного. Однако в тот день его это напрягало. Сильно.

Больно уж часто звенело, переливаясь то в гул, то в шипение, усиливаясь до стрекотания кузнечиков, если не вовсе шума водопада. Вито не мог никак отделаться от этих галлюцинаций. А когда стал слышать голоса на чужом языке, сердце чуть не катапультировалось из его груди наружу.

Такой речи моряк никогда не слышал. Во всяком случае, ему показалось поначалу. Когда начал вслушиваться, тут же понял по некоторым знакомым словам: это дельмейский. Его голову одолевал чужой монолог на языке Деспотата. Но фразы были исковерканы немало. Судя по всему, наречие принадлежало временам куда древнее.