— Так просто. — Я пригвоздила его взглядом. — Но если ты сделаешь так еще раз, я устрою тебе самый страшный в твоей жизни приступ тошноты. Такой, который может нанести мужчине непоправимый вред.

Кай расхохотался.

— Наш Щеночек порочная. Мне это нравится.

Феникс наклонился и коснулся губами моих губ.

— Прости. Я ненавижу причинять тебе боль. Я чувствовал, что это необходимо. Я так много всего хотел бы сделать по-другому.

Я подняла руку к его лицу, наслаждаясь ощущением его щетины на своей ладони.

— У всех нас есть сожаления, но мы не можем позволить им разрушить все хорошее в нашей жизни.

Феникс сжал челюсти.

— Не могу отключить свои мысли и чувства, но буду бороться с этим.

Кай протянул руку и сжал плечо Феникса.

— Мы будем сражаться вместе с тобой. Если ты почувствуешь, что демоны побеждают, скажи нам. Вот чем всегда было это братство, и теперь, когда у нас есть связь, оно стало еще крепче.

У меня сжалось в груди. У Кая было доброе сердце. Щедрое безмерно, верное, заботливое. Он пробудил в каждом из нас самое лучшее.

— Она заплакала, — сказал Феникс.

Я ударила его по груди.

— Я просто расчувствовалась, думая о том, как сильно я вас всех люблю.

Кай уткнулся носом мне в шею.

— Не думаю, что сорокавосьмичасовой запрет на секс продлится долго.

Я протянула руку и ущипнула его за бок.

— Ой! Это было неуместно, Щеночек.

— Давай, нам нужно вставать. — Я взглянула на часы на прикроватной тумбочке и поморщилась. Было уже больше десяти.

Кай неохотно поднялся на ноги, натягивая одежду.

Я села и многозначительно посмотрела на Феникса.

— Могу я что-нибудь одолжить? Кто-то испортил мою прекрасную ночную рубашку.

У него даже не хватило порядочности выглядеть пристыженным. На самом деле, он ухмыльнулся.

— Я сохраню ее на память.

— Пещерный человек, — фыркнула я.

— Пойдем, — махнул он рукой, — у меня тут есть для тебя несколько комплектов одежды.

Кто-то позаботился о том, чтобы в доме было все необходимое. Я надела роскошный бюстгальтер и комплект нижнего белья, а затем джинсы и мягчайшую футболку. Там была даже пара кроссовок Converse. Почистив зубы, я вернулась в спальню. Кай ушел, но Феникс ждал меня.

Он раскрыл объятия, и я тут же бросилась к нему. Он скользнул губами по моим волосам.

— Прости, что сделал тебе больно.

— Ненавижу, что тебе было так больно, что ты чувствовал, будто у тебя нет выбора. Я люблю тебя, Фе. Со всей твоей тьмой и мраком, со всем твоим светом и добротой. Я люблю тебя во всех твоих воплощениях, каким ты только можешь быть.

Он сжал меня крепче.

— Я не заслуживаю тебя.

— Может быть, никто из нас не заслуживает друг друга, но нам чертовски повезло, что у нас есть это. И мы не собираемся принимать это как должное.

Феникс наклонился, чтобы поцеловать меня.

— Да.

— Хорошо. — Я взяла его за руку и вывела за дверь. — А теперь мне нужно поесть.

Феникс усмехнулся.

— Мы не можем допустить, чтобы ты умирала с голоду на наших глазах.

Мы направились вниз по лестнице, и как только оказались на кухне, взгляды Ривена и Атласа остановились на нас. Атлас улыбнулся.

— Нам стало лучше?

Взгляд Атласа, полный надежды, заставил меня отпустить руку Феникса и поспешить к нему. Я обняла своего нежного гиганта и крепко сжала его.

— У нас все хорошо, — сказал Феникс. — Но Ауре нужна еда.

В животе у меня заурчало, и все рассмеялись.

Ривен поднял крышку сервировочного блюда.

— Мы все приготовили.

Там были большие порции омлета, смешанного с овощами, колбасой и хлебом.

— Кто-то сказал «еда»? — крикнул Кай, спускаясь по лестнице.

Атлас легонько подтолкнул меня вперед.

— Тебе лучше начать раньше него, иначе тебе ничего не останется.

— Я слышал это, придурок, — крикнул Кай.

— Я не шептал, — парировал Атлас.

Но я уже держала в руках тарелку и накладывала еду.

Ривен покачал головой, когда Кай попытался оттолкнуть меня с дороги.

— Думаю, мы должны быть благодарны, что он одет.

— Это точно, — согласился Феникс, беря тарелку.

— Не одобряю твоего осуждения, — сказал Кай. — Я просто рад, что через пару дней приедет мой заказ с «мууму». Тогда я смогу обойтись без твоих умных комментариев.

Атлас подавился сдавленным смехом.

— Не могу дождаться, когда увижу это.