— У самого такое было, — сказал Дилан. — И не раз. Я знаю, как трудно подобрать правильные слова.

Предложение было заманчивым, но Лиз едва знала Дилана Гилмора. Она пробыла в Олд-Парк-Хилл всего несколько недель и услышала от него за это время максимум пару фраз. Это как-то неправильно — отправлять сообщение через того, кому она не доверяет. А если он всё испортит? И вообще, это слишком личное. Лиз хотела передать друзьям, что любит их, что будет скучать и ужасно не хочет расставаться. Она не может говорить такие вещи парню, которого почти не знает.

— Если увидишь их, передай, что я буду ждать их и надеюсь, что они меня не забудут. Скажи им, что мне жаль. Это не мой выбор.

Дилан сделал небольшую паузу, чтобы дать ей время подумать ещё.

— Это всё?

— Да, всё. А теперь сделай мне одолжение и оставь в покое.

Лиз пошла домой, не оглядываясь. Она хотела поскорее уйти от него, но чувствовала на себе его взгляд вплоть до того самого момента, как он заговорил:

— Можешь кое-что для меня сделать? По приезде в Штат жди сообщения.

— Я тебя почти не знаю, так что нет, не могу.

— Сообщение придёт не от меня. А от кое-кого другого.

В какую бы игру Дилан ни играл, Лиз это надоело. Она повернулась к нему, чтобы высказать всё, что думает по этому поводу. В её голове уже сформировалась фраза, как вдруг Лиз осознала, что Дилан исчез. Как будто его там не было.

— И не возвращайся! — прокричала она. Лиз расплакалась и, в качестве утешения, начала пинать сломанный планшет по тротуару. Она посмотрела в сторону спортзала, жалея, что у неё нет времени добежать до Фейт и забрать назад все плохие слова, что ей когда-то наговорила.

Белый фургон молча остановился за её спиной, открылась дверь, шёпотом приглашавшая пройти внутрь. Лиз вытерла глаза от слёз и отогнала мысли о побеге. Она бросила последний взгляд в сторону школы и шагнула навстречу неизбежному.

Глава 7. Всё остаётся по-прежнему

К

огда Фейт села на постель, она чувствовала себя так, будто выдула две бутылки крепкого старинного вина в одиночку. Держась руками за голову, она пыталась вспомнить причину своего нынешнего состояния. Больше года назад на своей первой вечеринке она убедилась, что тусовки — это не её, пустая трата жизни. Вечеринка начиналась в доме её друга, прежде чем продолжиться редкой дискотекой в той школе, которую она в то время посещала. Тогда они с её подругой Тэсс наклюкались какой-то сумасшедшей смесью со вкусом апельсинового сока, но которая бы даже носорога свалила с ног двумя бокалами или того меньше. Фейт не заметила, как опустошила уже третий большой бокал, и тут спиртное ударило ей в голову. Через час она отжигала со всеми на танцполе.

Потом ей стало очень плохо, и за это она была благодарна. Если бы она знала меру и напивалась постепенно, то могла найти в этом положительный момент — притуплять боль, которая нарастала изо дня в день. Однако первый неудачный опыт убедил её, что лучше так не делать.

— Что же вчера было со мной? — спросила она вслух. Поднявшись с кровати, Фейт почувствовала, что лучше сразу пойти в ванную. Спустя полчаса она стояла в душе, поворачивая кран горячей воды на полную каждые 30 секунд, чтобы комната заполнилась паром. Звуковое уведомление о поступившем на планшет сообщении прорезал густоту тумана, а это значит, что пора выходить. Пока Фейт собирала воедино все кусочки вчерашних событий, которые только удалось вспомнить, её охватил гнев. Она вспомнила диалог с Лиз, уход друзей, что-то про машину и ощущения от прикосновения к груди Уэйда. И скитальцев. Она вспомнила скитальцев.

Планшет снова запиликал — новое сообщение, — и Фейт выключила душ. Наклонившись вниз, чтобы высушить ноги, она почувствовала головокружение, поэтому побыстрее натянула на себя старый махровый халат и тяжело приземлилась на кровать.

Планшет лежал рядом. Фейт подняла его и начала читать. Первое сообщение было от мамы — напоминание о том, что Фейт должна зайти в центр выдачи их месячной нормы сыра и муки. Фейт написала в ответ: «Хорошо, не забуду», — и выудила пару носков из ящика. Лучше, конечно, надеть их сидя, а не стоя; к счастью, душ помог снова почувствовать себя человеком. Вторым сообщением было то же самое напоминание, но только от папы. Её родители любили дублировать одно и то же.

Следующее сообщение пришло от Ястреба, и оно заставило Фейт одеваться быстрее: «Стою за дверью, не хотел тебя будить. Как дела?»

Возможно, Ястреб больше знает о том, что она натворила, и сможет рассказать ей, что же произошло прошлым вечером. Она напечатала ему: «Сейчас, дай пять минут», — и начала собираться, расчесывая мокрые волосы и завязывая конский хвостик после нанесения самого простого макияжа, с которым всегда ходила. Она скользнула в новые джинсы от Ястреба, доставленные из Восточного штата, и почувствовала себя ещё лучше. Сели идеально. Она уже представила, как Уэйд будет пялиться в школе.

Мысли о Уэйде привели к мыслям о Лиз, и Фейт вспомнила, как они расстались на пороге школы. Она плохо помнила, о чём они говорили, но намёк Лиз, что не надо идти с Уэйдом, всплыл в памяти отчётливо; он был как косточка, застрявшая в желудке. И потом, поднимаясь по лестнице, Фейт написала сообщение, которое было скорее в духе Лиз: «Как дела? Хорошо? Соскучилась. Поболтаем?»

Фейт покачала головой (как же глупо это звучит!), но всё равно отправила сообщение, а затем открыла переднюю дверь. Ястреб сидел на маленьком крылечке, скрестив ноги, что-то яростно печатая на планшете.