Я назад шаг делаю, ещё один. Убежать далеко не получается. Я спиной в стену упираюсь. Вот и убежала. Суровый на меня надвигается. Смотрит так, что коленки ещё сильнее дрожать начинают. Ладно, согласна, перегнула. Но я переживала! Злилась! Я не знала, где он! А когда вопросы задаю, он или отшучивается, или огрызается. Вот я и отреагировала. Чем, похоже, себе проблемы и нажила. Ненадолго пушистого зайки хватило, волчара в чат входит.

Совсем близко оказывается. Кожу покалывает от его горячего дыхания. Буквально до ожогов. Моё дыхание учащается, грудь вздыматься вверх начинает. А он взглядом скользит. Рассматривает. Изучает. А ещё... Я вспоминаю, что мы в кабинете Юсупова. И да, он вышел, оставил нас вдвоём, но он же в любую секунду войти может. От этого моё волнение ещё на три умножается.

– Ты то знать меня не хочешь, то отчёт за ночь требуешь, — хрипит, от вибрации его голоса по телу мурашки в разные стороны разбегаются.

– Я хочу...

– Я тоже много что хочу, Белоснежка. Только я своим желанием отчёт отдаю, ты же в ракушке прятаться предпочитаешь.

Он настолько близко, что одно неловкое движение и мы в поцелуе сольёмся.

Это ненормально. Я головой понимаю, но... Демьян пять минут назад и Демьян сейчас это два разных мужчины. И вот тот, что был пушистым и покладистым, не вызывал во мне таких эмоций, как этот... Наглый. Дерзкий. Его пощёчину залепить хочется. Но... он притягивает. Это у меня проблемы, да? Может к психологу снова походить? Ненормально всё это.

– Отойди!
– Хриплю. Хочу уверенно и громко произнести, а получается так, что хриплю с трудом.

– Я ночью всё сказал. Не отпущу. Это ещё раз услышать хотела? Где ночью был? На ринге. Так мозги прочищаются. Лучше думать.

Чаще дышать начинаю. Эмоции бурлят внутри настолько, что я никак не могу взять всё это под контроль.

– Странное занятие для того, чтобы подумать. На тебе живого места нет.

– Есть ещё один способ, — голову набок склоняет, его глаза темнеют, а моё бедное сердце в пятки падает, — здесь твоя помощь нужна будет.

Громко сглатываю. Потому что понимаю, о чём он говорит. И взгляд его...

– Я не...
– Резко дёргаюсь, потому что вырваться хочу, а получаюсь в его плену. Демьян реагирует моментально. Его ладони талию сжимают, к себе толкают...

Сердце из груди выпрыгивает. Он настолько близко, что я не могу контролировать совершенно ничего. Ни мой пульс, который с ума сходит. Ни сердце, которое падает в пятки и вот-вот начнёт от пола отталкиваться. Ни мысли, которые путаются в голове.

Его кожа горячая, а дыхание буквально испепеляет. Глаза Демьяна темнеют. Становятся тёмными как ночь. И этот блеск, который больше напоминает молнии на ночном грозовом небе.

– Демьян...
– Мой голос предательски хрипит. Внутри всё сжимается. Я боюсь. Господи, как же я боюсь наделать глупостей. Ошибку совершить. И чёртово сердце в пятках колотиться начинает так, будто на батуте скачет.

Рядом с ним всегда так. До оглушительных стуков. Бурлящей крови. Адреналина, который зашкаливает. А без него всё тихо и спокойно. Никаких эмоций. Никаких эмоциональных всплесков. Ничего.

"И нравится тебе жить так, будто неживая?" - внутренний голос добивает. Толкает к чему-то непоправимому. К тому, о чём я могу очень сильно пожалеть.

– Я не понимаю, родная. Объясни. Может, долбаеб, бывает.
– Он в лицо моё хрипит. Взглядом по каждому миллиметру кожи проходится. Обжигает. Вызывает дикий жар внутри.
– Ты меня на хер посылаешь. Говоришь, что всё не так, мало. Недостаточно. А после всю ночь не спишь, потому что я ушёл?

Мои щёки от его слов румянцем вспыхивают. Я не говорила, что не спала. Откуда он... Господи, неужели это настолько очевидно?

– А ты думаешь, что всё можно исправить двумя словами?!
– Вспыхиваю в ответ. Потому что накипело. Я понимаю, о чём он говорит. О его признании ночью. Но этих слов мало. После того, что было. После всех его обвинений. Подозрений. Ужасного отношения.

– Не думаю, но я хочу понять. О своих намерениях я тебе сообщил.

– Я тебе тоже говорила, Демьян, — в ответ хриплю, — сколько раз говорила, что у меня выбора не было? Ты хоть раз поверил?

Стискивает зубы до скрипа. Его пальцы на моей талии сильнее сжимаются. Мои слова не нравятся. Но раз уж начистоту говорим, тогда начистоту.

— Это сложно, — хрипит, — чертовски сложно, Белоснежка.

– А от меня ты требуешь...

– Я не требую. Я понять хочу. Ты говоришь одно, а делаешь совсем противоположное. Я не доверял. Не только тебе. Я живу так. Потому что в моей жизни за доверие жестоко наказывали. В детдоме особо доверять нельзя было. Крысы научили, что чем больше доверяешь, тем больше ножей в спине у тебя окажется.

От его слов внутри всё сжимается. Перед глазами сразу маленький мальчик. Одинокий. Всеми брошенный. Как же сильно он обжёгся...

– Мне страшно, Демьян, — в ответ хриплю. Честно говорю, в глаза его тёмные смотрю. Они как омуты окутывают. Зачаровывают, — страшно, что если я доверюсь... Я больше не прощу. Если ты ещё раз... Я больше никогда тебя не прощу.

Он сильнее к себе прижимает. Лбом упирается о мой лоб. Глаза в глаза.

Тепло его тела мне передаётся. Заражает. Я гореть начинаю. Как будто внутри меня самое настоящее пламя разгорается. Как будто сжигает прошлое. Сжигает всё, что было. Обиды как бумага в пепел превращаются.