Теперь им следовало выбрать направление и определить в какую сторону ехать. После недолгих колебаний они направились вдоль опушки леса, стараясь без особой надобности не выезжать на открытые места. Горы постепенно отступали, а лес становился всё реже. Навстречу всё чаще стали попадаться возделанные поля.

Лошади шли хорошим ходом, и к вечеру они проехали не менее четырнадцати-пятнадцати лин. Кендаг рассчитывал, что с наступлением сумерек им удастся пересечь дорогу, идущую из Чжипаня на запад. Отсюда до границы Закатного удела было конному два дня пути. Но Джучибер не согласился с ним.

– Нам следует дождаться полного наступления темноты,– сказал он, вглядываясь вдаль своими зоркими глазами.– Давай переждём там,– коттер показал на растущую в низине небольшую купу деревьев.

– Хорошо,– отозвался Кендаг,– давай поступим так, как ты говоришь, но я думаю, что мы только зря потеряем время.

Остановившись в указанном Джучибером месте, они спешились, а лошадей коттер заставил лечь на землю. Кендаг с удивлением наблюдал за тем, как коттер замотал каждой лошади морду, после чего коттер преспокойно уселся рядом с ними, привалившись спиной к стволу дерева.

Пересилив себя, Кендаг, несколько раздражённый задержкой, решил воздержаться от каких-либо язвительных замечаний. И как оказалось не напрасно. Прошло совсем немного времени, как до них издалека донёсся дробный топот копыт и отдалённое конское ржание. Это был конный разъезд ченжеров, охраняющий дорогу.

Кендаг прикрываясь стволом одного из деревьев, осторожно выглянул, пытаясь разглядеть их в вечерних сумерках. Он насчитал двадцать пять всадников, едущих со стороны Чжипаня в направлении границы с Закатным уделом. Прошло не менее получаса, прежде чем ченжеры скрылись из виду и отъехали достаточно далеко.

– Теперь, нам надо двигаться быстро, если ты всё ещё хочешь пересечь эту сакму,– произнёс Джучибер, обратившись к Кендагу.

– Да-да, конечно,– несколько растеряно кивнул тайгет.– Послушай, а как ты узнал, что на дороге скоро появятся ченжеры? Неужели почуял?

– Нет,– покачал головой Джучибер, поднимая коней на ноги.– Просто у нас тоже, ночные дозорные, прежде чем заступить в караул, перед наступлением темноты объезжают всё вокруг. Они должны запомнить приметы, чтобы в случае нападения знать с какой стороны враг наносит удар. Эти ченжеры – воины, и было бы странно, если бы они так не поступали,– закончил своё пояснение коттер.

Его объяснение было слишком кратко, но Кендаг больше не стал задавать лишних вопросов. Вместо этого он быстро вскочил в седло и, тронув с места коня, поехал следом за коттером. Глядя в маячившую впереди спину Джучибера, он невольно думал о том, что тот, кого он считал диким степняком, уже в который раз оказывается на высоте по сравнению с ним.

Когда они выехали на мощёную брусчаткой и каменными плитами дорогу то, оказавшись на ней, Кендаг остановил своего коня. Бросив взгляд по обеим сторонам дороги, он впервые испытал некое странное чувство усталости. Ровные ряды брусчатки лежали перед ним так, словно обещая ему гладкий и ровный путь.

Может быть, именно сейчас он впервые почувствовал на себе тяжесть прожитых лет, и его обуял невольный соблазн продолжить свой путь по ней, как тогда, когда они с Джучибером бежали из лагеря имперских войск под Тыйфынем. Всё время вперёд, без препятствий рытвин и ухабов.

Но сейчас здравый смысл подсказывал ему, что всё-таки им нужно двигаться, не столько быстро, сколько скрытно, ибо конец лёгкой дороги вёл их прямо в руки злейших врагов. Подавляя в себе чувство невольного сожаления, Кендаг направил коня на обочину в сторону темневших полей, на которые уже опускалась ночная мгла.

На ночёвку они остановились посреди небольшой рощи в полутора линах к югу от дороги. Хотя Джучибер выказывал некоторое беспокойство, но Кендаг, был твёрдо уверен в том, что вряд ли у ченжеров найдётся следопыт, способный пройти по их следу. Особенно после того, как они покинули горы Анахуаня и пересекли большую имперскую дорогу. Даже если ченжеры вернулись туда с подкреплением, то самое большее, что они смогут найти, так это оружие, спрятанное Джучибером возле их шалаша.

Разводить костёр и готовить похлёбку не стали, и потому на ужин жевали пресные ячменные лепёшки с вяленым мясом, запивая их водой из кожаной фляги.

– Послушай,– обратился к Кендагу Джучибер.– Когда мы были в Пограничье, то я видел там чародея, которого ты назвал факиром. Он ещё делал всякие чудеса на потеху толпе. Скажи, почему с тех пор, как мы пересекли Линьхэ, я больше нигде не встречал таких людей?

– Большинство факиров, которых я видал, были родом из Йоностана или Мавергана,– ответил Кендаг, отрывая от куска зубами жёсткую полоску мяса.– Кулбусы говорили, что давным-давно, ещё до того, как их покорили ченжеры, у них тоже были факиры. Но потом жрецы и священники шестипалых запретили их.