Палик растерянно нахмурился. Ему показалось несколько странным, чтобы господин запер дверь, да и насколько он помнил, она не имела задвижки изнутри. Тогда евнух решил немного обождать. Он отпустил рабынь, наказав им быть неподалёку, и приготовить для утреннего омовения повелителя всё что положено, а сам устроился у двери и задремал.

Песочные часы отмерили два часа. Утреннее уже солнце сияло вовсю, и его лучи радужно отражались в каплях росы на траве и листьев деревьев в саду. Со двора раздался звук гонга, подающий сигнал к очередной смене стражи.

Палик очнувшись от дремоты, хлопнул в ладоши, подзывая рабынь к себе. Он осторожно постучал в дверь, но какого-либо ответа не последовало. Тогда евнух постучал посильнее.

– Неужто эта радхонская девка, так его утомила,– покачал головой Палик, всё сильнее стуча в дверь. Но ответа всё не было. Теперь евнух уже не на шутку перепугался.

– Стойте здесь! – приказал он обеим рабыням, а сам проворно семеня, направился к начальнику охраны.

Навстречу ему попался тайчи Лиянь вышедший из своей комнаты, где он провёл восхитительную ночь с младшей женой местного судьи. Молодой военачальник, шёл по коридору, затягивая на ходу пояс с мечом, когда прямо на него выскочил евнух с бледным от страха лицом.

– Мой господин! Мой господин! – задыхаясь, бросился к нему скопец.

– Что случилось?

Первой мыслью тайчи Лияня было, что старый хрыч, замужем за которым была его новая любовница, выследил их и явился во дворец, чтобы устроить скандал. Однако евнух, разбрызгивая слюни, рассказал о необычно подозрительной тишине, царящей в покоях Учжуна.

– Тревога! Стража, ко мне! – закричал во всю мощь своих лёгких Лиянь. Тайчи побежал в сторону спальни Учжуна. Следом за ним затопали сапоги Железных Ястребов и сандалии ратников дворцовой стражи.

Рабыни, оставленные у входа в опочивальню молодого юнгарха, в страхе порскнули в разные стороны, когда Лиянь подлетел к двери. Его кулаки гулко забарабанили по изукрашенным резьбой дверным доскам. Затем он рванул дверь за ручки, но та не поддалась.

– А ну-ка, навались! – скомандовал он. Двое Железных Ястребов слитным ударом могучих плеч вынесли дверцу из петель. Лиянь, с обнажённым мечом ворвался вовнутрь опочивальни следом за ними. Голый Учжун лежал посреди кровати, безжизненно раскинув руки. Его ступни и ногти на руках и ногах уже посинели. Никаких ран на теле не было видно.

Вельможи, князья и предводители ополчения кливутов стали собираться во дворец чжипаньского наместника. Многие не верили в случившееся, но, увидав распростёртое неподвижное тело молодого юнгарха, выходили из покоев растерянно озираясь.

Странная непонятная смерть Учжуна и сверхъестественное исчезновение его наложницы потрясли всех собравшихся во дворце. Кроме может быть тайчи Лияня, который немедленно послал за Верховным жрецом Братства Богини.

Дикий вопль ярости, который издал Динху при виде неподвижного тела Учжуна, был слышан даже за пределами дворца. Но Динху бушевал недолго. Расспросив охрану и всех, кто накануне видел и слышал Учжуна, он быстро пришёл к выводу, что в смерти молодого юнгарха виноваты не колдовство или злая волшба, а исчезнувшая наложница.

Посланные за главным евнухом нашли Палика в его комнате. Тот не стал дожидаться неизбежного допроса с пристрастием и принял яд. Две рабыни, что прислуживали в опочивальне Учжуна, обливаясь слезами, бессвязно лопотали. Они ничего не знали.

Сначала Динху хотел отдать приказ перебить всех евнухов и женщин во дворце. Но затем, обессиленный припадком ярости, несколько успокоился.

Распорядившись никого не выпускать из дворца без его ведома, Динху засел в одиночестве в дворцовом святилище Уранами. Следовало подумать, что делать дальше? Кажется, Чже Шен и И-Лунг всё же «переиграли» его. Надо было спасаться, потому что наверняка найдутся те, кто захочет купить прощение И-Лунга его головой.

Здесь его и обнаружил тайчи Лиянь. Верховный жрец Братства Богини пребывал в подавленном состоянии.

– Там все собрались на совет, и ждут тебя, высокопреподобный брат Динху.

Тот обернулся. Он долго и пристально смотрел на Лияня. Потом кивнул:

– Сейчас я приду,– кратко ответил он.

Он появился в приёмной зале дворца, когда все уже были в сборе. Ропот неуверенности разносился повсюду. Едва Динху появился в зале, как на него со всех сторон разом посыпались вопросы.

– Высокопреподобный Динху, почему мы бездействуем? Что нам теперь делать?!

– Если бы гиньский князь сумел удержать княжество, то ещё можно было бы на что-то надеяться.

– Теперь, когда с нами нет богоравного Учжуна, кто поведёт нас против И-Лунга?

– Может попытаться решить дело миром? – спросил чей-то неуверенный голос.

Едва прозвучал последний вопрос, как наступила невольная тишина.

– Два чимкана не могут влезть в одни ножны,– криво усмехнувшись, ответил Динху. Он предчувствовал, что рано или поздно, кто-нибудь задаст этот вопрос.– Вспомните о судьбе тех, кто решил довериться вероломному И-Лунгу и этому кровожадному псу Чже Шену!