Она открыла окно и осторожно выглянула наружу. Так и есть. Внизу, под окном стояли двое часовых, бдительно охраняющие единственный путь доступа к покоям их повелителя через дворцовый сад.

Соэль отпрянула, когда её лица коснулся конец тонкой, но очень крепкой верёвки, опущенной с крыши дворца. Молодая девушка накинула на себя тёмно-фиолетовый плащ с капюшоном, который скрыл белизну тела, способной выдать её в темноте летней ночи.

Часовые, стоявшие под окном, не заметили, как мрачная тень стремительно взметнулась из окна личных покоев Учжуна на крышу дворца и растаяла в воздухе. Ловкие руки подхватили Соэль на крыше дворца. Человек, весь затянутый в чёрное, быстро и ловко помог ей перебраться на соседнюю крышу.

Затем он знаком показал на петлю, привязанную к прочному волосяному канату, конец которого уходил в темноту за стеной дворца. Соэль поплотнее запахнула плащ, влезла в петлю и быстро заскользила вниз по канату. В саду одного из местных вельмож, к которому примыкала стена дворца, её встретил другой человек. Он, как и первый, тоже был одет во всё чёрное.

Слаженность действий и сноровка, с которой они действовали, выдавали в них людей, которые были опытными в таких делах. Соэль в голову пришла мысль, что наверняка дядюшка наплёл им, что с помощью красивой племянницы собирается обокрасть дворец местного правителя.

Тем временем, человек в чёрном, уверенно вывел её через калитку сада. При этом дверь даже не скрипнула, а пьяный сторож мирно похрапывал под кустом жасмина. Как только она покинула сад, человек исчез, растворившись в ночной темноте, оставив её одну. По соседней улице тяжело протопали подбитые стальными набойками сандалии городских стражников. Отсвет пламени их факелов на некоторое время осветил тёмные закоулки.

В условленном месте её никто не встречал. Соэль заколебалась, но, взглянув повнимательней, заметила у стены знакомую фигуру и облегчённо вздохнула. Дядюшка, как всегда, не может обойтись без того, чтобы не привести кого-нибудь в изумление. Из-под глухого капюшона, скрывавшего лицо человека, виднелся лишь кончик носа да узкий клинышек бородки Песаха.

– Дело сделано,– тихо произнесла молодая женщина, подойдя к нему.

Радхон мрачно взглянул на Соэль.

– Мне кажется, что ты пожертвовала слишком многим, для этого дела,– недовольно пробурчал он, глядя на прекрасное обнажённое тело племянницы, видневшееся через полы распахнутого плаща.

– Перестаньте дорогой дядюшка. Могу я хоть раз получить удовольствие от проделанной работы?

Песах недовольно хмыкнул. На этот раз дерзость девчонки можно простить. Слишком уж опасна была это проделанная работа. На кон поставлено очень многое, и если хоть одна живая душа узнает о том, кто приложил свою руку к событиям этой ночи, то…

Радхон не собирался рисковать ни собой, ни своими соплеменниками. Зачем? Поэтому все его помощники умрут, кроме Соэль. Сегодня. Сейчас. Придёт время, и он возьмёт себе новых помощников, а с этими придётся расстаться.

Песах вместе с племянницей направился в радхонский квартал Чжипаня, отделённый от остального города глухой высокой стеной, сложенной из сырцового кирпича. Внутрь вели всего двое ворот, которые днём охранялись стражниками из наёмников, а на ночь наглухо запирались изнутри. Но у Песаха был собственный потайной ход, о котором не подозревали даже старшины общины.

Теперь Соэль укроется в тайнике, устроенном в подвале его дома, а он отправиться улаживать дело дальше. Это только у глупой девчонки дело сделано, а надо всегда всё доводить до своего естественного завершения.

Бледный свет наступающего утра осветил долговязую фигуру Песаха, сидевшего на заднем дворе таверны, расположенной у восточных ворот Чжипаня. Зябко кутаясь в свой чёрный плащ, он ждал известий. Радхон скорее почувствовал, чем услышал, как бесшумная тень возникла рядом с ним. Верный приказчик приблизился к своему хозяину и шёпотом доложил, что все, на кого он указал, будут хранить вечное молчание.

– Не может ли быть ошибки?

– Нет, хозяин. Сие исключено,– твёрдо заявил приказчик.

Песах удовлетворённо кивнул.

– Вот. Возьми это,– он протянул собеседнику увесистый кошель.– Это на ублажение духов их предков.

Тот с кривой ухмылкой понимающе кивнул головой.

– А это тебе за то, что точно исполнил мою волю,– Песах протянул ему золотой перстень с алмазом, оправа которого была сделана в виде короны с острыми зубцами. Глаза приказчика вспыхнули от алчности и удовольствия. Он низко поклонился Песаху, бормоча слова благодарности.

– Ну-ну, будет тебе. Ты заслужил. Теперь ступай. Позову, когда понадобишься,– радхон отпустил его взмахом руки.

Человек, кланяясь, отступил на несколько шагов и быстро удалился.

– Да только вряд ли ты придёшь,– тихо пробормотал ему вдогонку Песах. Через час этот тоже умолкнет навеки, и последняя ниточка, связывающая смерть Учжуна с ним оборвётся.

Он с усталым видом поднялся на ноги и зашагал домой отсыпаться.

Глава 16

Едва забрезжил рассвет, как Палик был уже на ногах. В сопровождении двух рабынь главный евнух направился к двери, ведущей в покои Учжуна. Он подошёл к ней и осторожно приложил ухо к створке. Из комнаты не доносилось ни звука. Тогда Палик взявшись за ручку, осторожно потянул дверь на себя, чтобы убедиться, что наследный владыка и его новая наложница ещё почивают. Но дверь не поддалась, видимо запертая изнутри.