Оба ченжера расположились у стола. Они ели свой нескудный ужин, запивая его вином, найденным в фанзе, и одновременно вели неторопливый разговор. Тармулан прислушивалась, пытаясь разобрать, о чём те говорили между собой. Она лихорадочно соображала. Что им известно о ней? Пока что было ясно только то, что они дожидаются какого-то жреца Братства Богини, который настоял, чтобы ей сохранили жизнь.

Она понимала, что помощи ей ждать было неоткуда. Эти люди вряд ли будут с ней церемониться. В благородство преподобных братьев мог поверить разве что совсем полный дурак. Тармулан знала, что те мастера ломать волю любого человека, и не только пытками. Не так уж и важно, на сколько вопросов она сумеет ответить. И потом, что она сможет сказать о найденных у неё вещах? Даже эти двое воинов уверены в том, что она не простая разбойница.

Тревожные мысли никак не давали покоя, а боль от верёвок не давала, как следует сосредоточиться. Из раздумий её вырвал грубый пинок ноги. Она с трудом разлепила глаза и увидела стоящего над ней Лишуня.

– Вставай,– приказал ей ченжер, снимая путы с её ног.– Веди себя тихо, поняла?

Пленница послушно кивнула. Её руки по-прежнему оставались стянутыми за спиной. Она с трудом разогнулась и присела, тяжело привалившись спиной к столу. Затёкшие ноги отдавали болью.

Над Тармулан нависла тень человека в тёмно-фиолетовом плаще.

– Очнулась? – произнёс он неожиданно мягким голосом, и Тармулан почувствовала на себе липкий пристальный взгляд.

– Да, преподобный брат,– почтительно ответствовал Лишунь. По тому, как он обратился к задавшему вопрос, Тармулан поняла, что перед ней один из жрецов Братства Богини. Ченжер стоял, покручивая в пальцах тамгу, снятую с её груди.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Тайша,– ответила Тармулан, назвав первое попавшееся имя.

– Ты тайгетка, и судя по твоей одеже не из простых. Что тебе понадобилось в Ченжере?

Молодая женщина, на мгновение заколебалась, подбирая слова для ответа, но в тот же миг брат Мозерс с силой ударил её ногой в бок. От удара Тармулан отбросило в сторону, в глазах потемнело от боли и ей вдруг стало нечем дышать.

– Отвечай, что тебе понадобилось в Ченжере? Говори быстро, и не задумываясь…

Повторяя вопрос, он нагнулся над ней, вплотную придвинувшись к её лицу. Его голос потерял мягкость, вместо которой теперь слышалось злобное шипение.

– Я была телохранительницей одного богатого кливута,– выдохнула она.

– Назови имя?

– Ляо,– судорожно сглатывая, произнесла Тармулан.– Его зовут Ляо. Он служит в городском войске Дациня.

– Это он дал тебе дорожную тамгу?

– Да.

Распрямившись, Мозерс неподвижно замер над Тармулан. Он молча размышлял об услышанном, всё более убеждаясь, что эта девка нагло врёт. Людей с таким именем, как Ляо среди ченжеров и полукровок пруд пруди. Да к тому же она не знает, что после переворота в Дацине, дорожную тамгу могут выдать только два человека. И-Лунг или князь Чже Шен.

Тем временем Тармулан, затаив дыхание, наблюдала за ченжером из-под прикрытых век. Она понимала, что сказанное ей неубедительно, но надежда протянуть хоть какое-то время не оставляла её.

– Ладно,– ченжер бросил на пленницу недобрый взгляд.– Отведи её в сарай к той кулбуске. Пусть поглядит на неё и хорошенько подумает о своей участи. Я разберусь с ней утром.

Брат Мозерс коротко кивнул послушнику и отвернулся к сидевшему у стены Гао. Нужно было подумать и заодно посоветоваться с младшим жрецом. Лишунь помог Тармулан подняться, затем накинул ей на шею петлю и повёл за собой словно овцу.

Двое ченжеров отвели пленницу в сарай. Они не стали привязывать её к столбу, а просто бросили на солому, увязанную в большие тюки. Только конец петли, обхватывающей шею Тармулан, захлестнули вокруг стропила поддерживающего крышу сарая и подтянули вверх, заставив её приподняться. Теперь она могла лишь сидеть или стоять.

– Погляди-ка туда,– обратился к ней один из ченжеров. Он взял её за подбородок и силой повернул лицо молодой женщины. В дальнем от входа углу сарая шевелился какой-то кровавый комок, отдалённо напоминавший человеческое тело. В нём ещё жила искра жизни и он трепыхался. Тармулан почувствовала, как сжался её желудок, и судорожно сглотнула подступивший к горлу ком.

– Смотри. Смотри-и…– встряхнул её ченжер, заметив, что она закрыла глаза.– Если будешь упрямиться, то будешь подыхать так же долго.

Он отпустил Тармулан, и она безвольно обвисла на своём поводке. Второй из ченжеров проверил, насколько хорошо затянуты её путы и поправил узлы. После этого они удалились, и Тармулан осталась одна, если не считать умирающей в дальнем углу сарая кулбуски. Она старалась не смотреть в её сторону. Где-то через час, та затихла и успокоилась навеки, избавившись от мучений.