Пространство перед боевым строем имперцев враз заполнилось ранеными и умирающими. А ченжеры уже поднялись во весь рост и зашагали вперёд, добивая немногочисленных уцелевших противников. Под их нажимом кулбусы подались назад. Имперцы уже были готовы окончательно сломить сопротивление врага, но в этот момент на них обрушились всадники Туцитара. Отряды ченжеров тут же остановились и мигом ощетинились совнями. Несмотря на это, гиньским кливутам удалось прорвать строй двух крайних сабраков. Началась мясорубка.

Наблюдавший за ходом битвы с вершины холма, И-Лунг взволновался. Он неуверенно оглянулся на Чже Шена. Полководец сидел в седле, замерев словно истукан. Его лицо, как обычно оставалось бесстрастным. Только из-под приспущенных век изредка сердито посвёркивали глаза.

– Их надо остановить! – обратился к нему И-Лунг, указывая в сторону, где кипел яростный бой.

– Как будет угодно, богоравному повелителю,– князь низко склонился перед владыкой. Он отдал несколько отрывистых распоряжений и вскоре И-Лунг увидел, как к месту прорыва направляется ударный отряд наёмников, что ранее захватили Белый холм.

– Я думал, что мы бросим в бой моих непобедимых Ястребов,– удивлённо заметил он.– Неужели ты думаешь, что эти наёмники способны остановить тяжёлую конницу?

– Мудрейший и богоравный владыка, как всегда прав. Они действительно не смогут остановить гиньцев, но зато смогут здорово потрепать их,– вмешался в разговор, подъехавший ближе Кастагир. Тайчи принялся объяснять:

– Гиньские всадники увязли в наших порядках. Будь они в правильном строю, этот сброд не продержался бы против них и минуты…

Под сбродом Кастагир, как всегда, подразумевал ненавистных ему тайгетов.

– К тому же эти, погрязшие в невежестве иноверцы, не стоят сожаления богоравного владыки. Пусть отрабатывают своё жалование,– добавил он. И-Лунг одобрительно закивал головой, соглашаясь со сказанным.

Наёмники действительно остановили гиньскую конницу, и имперская пехота смогла восстановить свой строй. Правда, за это было заплачено дорогой ценой. Оба сабрака потеряли больше половины своего состава, а наёмники почти все полегли в бою. Впрочем, большего конница гиньцев и не добилась. Как только в дело вновь вступили стрелки, она была отброшена вслед за своей пехотой.

Внимательно наблюдавший за ходом сражения Чже Шен почувствовал, что наконец-то настал тот самый переломный момент, когда решается главный вопрос – быть победе или поражению!

– Пора! – громко произнёс он, поворачиваясь к И-Лунгу и его свите.

Окружённый отборными воинами, головой отвечавшими за безопасность жизни повелителя, И-Лунг лично возглавил атаку Железных Ястребов, брошенных уже на измотанного, не способного оказать сопротивление противника. Стальной вал крылатой конницы захлестнул боевые порядки гиньцев, и воины князя Аньло побежали. Торжествующие имперцы рубили мечами и совнями направо и налево.

Князь Аньло в это время находился позади строя своих войск, недалеко от Абрены. Брошенная в бой тысяча его личной охраны уже давно истаяла в кровавом круговороте сражения, и с гиньским князем теперь была лишь небольшая кучка приближённых.

Над полем боя висели густые клубы чёрного дыма, исходящие от объятой пламенем деревушки Ной-Су. Аньло и его свита время от времени привставали на стременах, вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть, что же такое творится там впереди. Внезапно до них донёсся странный гул, перекрывший шум битвы. Они все, как по команде обернули свои лица в ту сторону, откуда явственней всего доносился этот необычный звук.

То, что они увидели, потрясло их. Со стороны Ной-Су в лагерь сломя голову бежали пешие и конные гиньцы. При виде этого князь Аньло вздыбил своего жеребца и поскакал наперерез беглецам. Навстречу ему катилась многотысячная обезумевшая от страха толпа, в которую превратилось его войско. Многие, поднимая руки к небу, нечленораздельно вопили об адских духах, вырвавшихся из преисподней.

Князь громко кричал, бил бегущих плетью по головам. Охрипнув, он пробовал уговаривать, но никто не слушал его отчаянных призывов. Его конь остановился, развернулся и, увлекаемый всеобщим движением, поскакал назад.

Воинство гиньцев было почти полностью уничтожено, оставив на поле боя свыше тридцати семи тысяч трупов. Тела побеждённых усеяли пространство длиной почти в пятнадцать лин. Главный начальник войск Саваш и ещё семеро гиньских военачальников пали в сражении. Более восемнадцати тысяч гиньцев попали в плен. Половину из них И-Лунг приказал казнить, а наиболее крепких и сильных продать в рабство на рудники.

Сам гиньский князь, благодаря самоотверженности его телохранителей, задержавших погоню, сумел бежать с поля сражения. Он гнал своего скакуна до самого берега Чулбы. Очутившись на другом берегу, Аньло приказал сжечь все лодки и суда, дабы имперцы не могли переправиться через реку. После чего князь спешно направился в Гинь-Су.