— Сразу видно, что травница. — улыбнулся по-доброму староста, подмигнув жене. — Что ж, госпожа Давина, как староста этого города, я напишу тебе бумагу, чтобы на время практики тебе предоставили комнату в нашей таверне, как государственному деятелю. Бесплатно. — Мужчина одновременно писал и говорил, шаркая пером по желтоватой бумаге. Поднимая на меня глаза, он непонятно почему оправдался: — Принял бы у себя, но у нас скоро праздник — дети, внуки собираются, в доме яблоку негде упасть.

— Я всё понимаю. — качнула головой, мысленно будучи благодарной и за это. Хорошо хоть, что контракт подписан между академией и империей наагов, было при мне, иначе бы точно за проходную приняли. А вот моё рекомендательное письмо, похоже, уже нет.

Сделав ещё пару глотков чая, что обжёг горло, но привёл мысли в порядок.

— Напиши, чтобы девочке предлагали завтрак, обед и ужин тоже за счёт государства. А то смотри, какая маленькая, того гляди и ветром унесёт.

Заботливость госпожи Лали заставила меня поперхнуться последним глотком чая. Не привыкла я к такому отношению к себе. Но эти люди… Тьфу! То есть нелюди выглядели так искренне, что я лишь глупо хлопала глазами.

— Угум, — согласился с женой муж и, заканчивая писать, ещё раз пересмотрел своё творение, передал мне письмецо, в конце не забыв капнуть в углу бумаги красной смолой и поставить свою печать с перстня на безымянном пальце правой руки. — Вот, держи. Иди обустраивайся, отдохни с дороги.

— Спасибо, господин Тан. Но я бы не хотела вас беспокоить, и дальше, раз у вас праздник, не могли бы вы по-быстрому обрисовать ситуацию и показать хотя бы на карте проблемные зоны.

Муж и жена переглянулись, но мужчина мне не отказал.

— Ишь какая деловитая, — по-доброму пожурил он меня, а потом поскрёб аккуратную бородку. — Но это даже хорошо, что сразу за дело взялась. Значит, серьёзно относишься к заданию.

Что ж, слышать подобную похвалу из уст мужчины было приятно. Но виду я не показала. Сосредоточилась, достала дневник из собранных воедино далеко не одного размера кусков бумаги и перо с чернильницей, принялась писать.

— Значит, вот что, милая. У нас тут рудники по добыче изумруда, в основном все там работают, но и сам люд огороды держат. Кто побольше, кто поменьше. В основном поля сеют три поселения с юга. У них земля со стороны леса, значит, плодороднее. Каменка с запада, там скалистая местность, они приграничная земля с Царством Драконом, там сады по большей части. А вот восточная часть вообще на урожай бедна, там река проходит Ба'Ара, вот селяне рыбаками и стали. Всё хорошо было, люди и наги из поколения в поколение сеяли и пожинали плоды. А тут годиков так три-четыре совсем урожай пропал.

Мужчина возмущённо развёл руками, мол, почему такая несправедливость, и тут мягко нить разговора переняла его жена.

— Сначала думали, погода виновна. Долго дождя не было. Потом земледельцы сменяли лоты земли, оставляя оную без посева, чтобы та отдохнула. Но и через год урожай был очень слабым. Дошло до того, что впервые за создание Изумрудной Долины к нам провиант из столицы отправили. С чего такие несчастья, не понимаю? Война проклятая закончилась, а тут теперь и эта напасть.

Подавлено пожаловалась госпожа Лали и отчаянно потрясла руками.

— Не стоит так отчаиваться, — мягко сказала, убирая перо и бумагу обратно в сумку. — Всему есть причина, и её обязательно найдём.

— Ты уж постарайся, девочка.

— Хорошо, — качнула я головой и встала с места. — Я пойду, не буду вас задерживать.

— Иди, девонька, отдохни. Если что потребуется или спросить чего, не стесняйся, приходи к нам.

— До свидания.

Покидала я дом старосты в смешанных чувствах, вот буквально пару минут назад зареклась с нагами не связываться, а тут такая хорошая пара.

Таверна действительно была близка к дому старосты, прямо за несколько построений. Правда, там было не протолкнуться. Кажется, супруги Тан говорили, что грядет какой-то праздник. Интересно, в честь чего он.

Кое-как протолкнувшись внутри, я принялась крутить головой, чтобы найти хоть кого-то, кто мог прочесть и осуществить приказ старосты, но, как назло, натолкнулась на высокую нагиню лет тридцати с серыми волосами и злым выражением лица.

— Здравствуйте, извините, я тут по ука…

Договорить мне не дали, незнакомка уперла руки в бока поверх добротного серого платья и как пронеслась.

— Явились девки блудливые! Чего вам покоя в ваших канавах нет! Юбки задрали и вперед, к тому, кто поманет пальцем! Да вы… Кто вас вообще сюда звал?!…

Меня еще никто так не обзывал, столько грязи и помоев вылили за день, что казалось, век не отмоюсь. А дамочку все несло, что даже в переполненной таверне все замолкали, только её голос и слышен.

А я молчала, сжав клочок бумаги с печатью от старосты до белых костяшек. Было, откровенно говоря, стыдно и обидно, а еще я злилась. На всех. На профессора Ви Туар. На элитный отряд. На девку в прошлой таверне. На нагов. На людей. На эту незнакомку. И на весь мир в целом.