– Вы могли его украсть... Следуйте за мной.

– Послушайте...

– Объясняться вы будете с судьей, - с насмешливой улыбкой заявил полицейский, после чего он водрузился на свой мотоцикл, как будто мы собирались на международные мотоциклетные соревнования.

– Проклятый идиот!
– выругался я.

– Ты ехал на 40, - сказала Энн.
– Я - твой свидетель.

– Конечно, но чьему слову поверит судья, моему или копа?

– Но, дорогой, ты же коп!

– И какого черта О'Хара не оставил мне регистрационное удостоверение? Такое скудоумие...

– Наш приятель двинулся, - предупредила Энн.

2

Мировой судья был человек по имени Хенли. Он был высоким типом лет пятидесяти с небольшим, его голову украшала грива великолепных снежно-белых волос. У него были светло-голубые глаза и капризно изогнутые губы. Закон он правил в бревенчатом коттедже в двухстах ярдах от главного шоссе. Вне всякого сомнения, он здесь и жил, а когда мы там появились, то он отнесся к нам так, как будто мы были приглашены на чашку чая.

– Входите, входите!
– сказал он, а потом повернулся к полицейскому. Добрый день, Фред!

Фред стянул перчатки и снял очки, а затем прошел следом за нами в коттедж. В одном конце комнаты был старинный очаг, вокруг которого Джордж Вашингтон и его сподвижники согревались после холода и дождя.

Обстановка была предельно простой: длинный диван и несколько стульев, пианино и картина Гранта Вуда. Хрустальный ларец для сигарет и пепельница красовались на кофейном столике перед диваном.

– Судья Хенли, - сказал Фред, - на этот раз я привез вам интересного визитера...

– Садитесь, - сказал судья, - чувствуйте себя с женой как дома.

– Мы не женаты, - сказала Энн, и сразу же все шутки моих приятелей по нашему отделению по поводу Семейного Акта обрели вещественную значимость.

– Ох?
– сказал Фред. Без темных очков его глаза выглядели серыми.

– Какое обвинение?
– спросил Хенли, и его голос звучал резче, когда он узнал, что мы с Энн не женаты.

– Превышение скорости, - сказал полицейский, - вождение машины без регистрационного удостоверения. Представляется полицейским офицером. Нарушение Семейного Акта...

– Помолчите минуточку, - возмутился я, - а то вы столько наговорите...

– Что-то не так, сынок?
– спросил судья.

– Практически все не так, - ответил я.
– Вы бы лучше информировали своего лихого мотоциклиста о последствиях ложного ареста.

Хенли хохотнул:

– Не нужно негодовать на Фреда. Он всего лишь выполняет свои обязанности.

Хенли почесал голову:

– Превышение скорости, да?

– Я ехал со скоростью 40 миль в час, - сказал я.

– В зоне ограниченной скорости до 25 миль в час, - вставил Фред.

– Теперь вы это запели? А сначала уверяли меня, что я еду со скоростью 65 миль, - обозлился я.
– Предельная скорость...

– Не при проезде через Сулливан Корнес. При въезде в город имеется специальный знак. 25 миль в час.

– Это вы сами признаете, - изрек судья.
– Вы превысили скорость, это десять долларов. Ну, а остальное?

– Я одолжил эту машину у моего приятеля. Он тоже детектив. Позвоните ему в 23-й округ, он сразу же внесет ясность.

– Вы детектив?
– спросил Хенли, брови у него слегка приподнялись.

– Он уверяет, что да, - снова заговорил Фред.
– В отделении для перчаток у него револьвер 38 калибра.

– А в моем кармане тоже 38, - заявил я.
– Послушайте, позвоните детектив-лейтенанту Фрэнку Деморра в моем отделе.

Я достал из бумажника карточку:

– Вот номер. Скажите ему, что вы задержали Фила Колби, одного из детективов, по обвинению в превышении скорости. Спросите его, являюсь ли я действительно офицером полиции и взял ли я на время машину у детектива Барри О'Хара.

– Семейный Акт...
– начал Фред.

– Семейный Акт ровным счетом ничего не стоит, пока вы не докажете безнравственность моих поступков, - отрезал я.
– Почему вы не наденете снова черные очки... Они все же скрывают ваши грязные мысли.

– Послушайте...
– загрохотал Фред, но Хенли остановил его, приподняв руку.

– Как я считаю, мы должны позвонить по телефону, Фред, - сказал он.

Взяв у меня карточку, он подошел к телефону возле очага, перекинулся несколькими любезностями, пока не перешел к делу. Ожидая ответа из 23-го отделения, он посмотрел на меня и сказал: