– Да нет, пустяки. Молния дважды не попадает в одно место. Поймали грабителя?

– Что? Да нет, сукин сын сегодня не появился. Возможно, он тоже уехал в отпуск.

– Возможно. Спасибо, Барри, еще раз.

– Пустяки. Желаю хорошо провести время.

Он помедлил.

– Еще один момент...

– Да?

– Семейный Акт...

Он тут же повесил трубку.

Я улыбался от уха до уха, когда подошел к кушетке, чтобы разбудить Энн. Она быстро вскочила, как будто я ее ударил, и несвязно забормотала:

– Что? Что такое?

– Мы - свободные люди.

– Прекрасно!

Она сразу же проснулась.

– Давай поскорее отсюда уедем.

Мы пожали руку судье Хенли и вышли к машине. Снаружи было прохладно. Я поднял верх на машине, затем осторожно выехал на шоссе с гравийной подъездной дорожки судьи.

– Благодарение Богу, все кончено!
– воскликнул я.

– Ммм, - промычала Энн.

– Ты совсем сонная?

– Да.

– Почему бы тебе не заснуть? Я тебя разбужу, когда мы приедем в Сулливан Поинт.

– Нет, лучше я сейчас пободрствую, а спать лягу ночью. И потом, мне хочется с тобой поговорить.

– О чем?

– У тебя отвратительный характер. Я обнаружила это только сегодня.

– Знаю. Я расстраиваюсь из-за сущих пустяков.

– Тебе надо научиться сдерживаться.

– Надо, ты права.

– Я люблю тебя, Фил, - сказала она неожиданно.

– И я тебя люблю.

– Тебе не хватает своей бригады?

– Не хватает? Господи! Мне казалось, что я никогда не уеду.

– Мы скоро будем на месте. Езды туда не более получаса.

– Ты думаешь, мы найдем место, где остановиться?

– Конечно. Таких мест там десяток.

3

Городок Сулливан Корнес был наглухо заперт, когда мы въехали в него. После того, как Энн по дороге подробно описала его размеры, я не ожидал увидеть сияние неоновых реклам, но надеялся встретить хотя бы одну-две живых души на улице. Городок раскинулся у подножия крутого холма, явившегося для меня полной неожиданностью, потому что я его увидел сразу после крутого поворота дороги.

Представляете, вы сворачиваете, и вдруг дорога куда-то исчезает, а фары вашей машины растворяются в темноте ночи, ничего не освещая, а потом появляется надпись:

"СУЛЛИВАН КОРНЕС. ПРЕДЕЛЬНАЯ СКОРОСТЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИЛЬ В ЧАС".

Теперь-то они мне об этом говорят!

Было очень трудно вести "шевви" на такой черепашьей скорости, в особенности на таком холме, но я не забыл недавнее столкновение с местным законом и нажимал без сожаления на тормоза Барри. Полагаю, я слишком осторожничал: Фред и его когорта, несомненно, давно спали, как и остальные обитатели Сулливан Корнеса. Город начался сразу же, как закончился холм. У подножия холма имелось коротенькое плато, в центре которого было проложено транспортное кольцо, окаймленное запертым баром, запертым кафе, запертым отелем с объявлением "Свободных мест нет", и запертым бильярдным салоном. Никаких дорожных знаков не было видно. Единственным указателем служил мигавший желтый предупредительный фонарь на проводе, протянутом поперек улицы, высоко над пустой полицейской будкой в центре круга.

Я остановил машину и высунулся из окошка.

В городе царила мертвая тишина. Изредка откуда-то доносился стрекот цикад и зеленых кузнечиков да мяуканье голодных котов, но и только. Предупредительный желтый свет иногда падал на "шевви". Воздух был холодным и тяжелым от влаги. Я видел, как у меня изо рта вырывается пар.

– Куда?
– спросил я Энн.

– Насколько я помню, - сказала она, - поезжай через город, затем поверни к мысу.

– Где находятся те десятки мест, о которых ты упоминала?

– На дороге к мысу.

Я объехал по кругу и двинулся через город, не превышая двадцатипятимильную скорость.

Главная улица была окаймлена магазинами, которые можно увидеть в любом городе: бакалея, мясные лавки, консервы и полуфабрикаты, но почему-то они все производили впечатление покинутых в спешке людьми, что они вот-вот готовы рухнуть и исчезнуть под землей. Согласитесь, что мирно спящий ночью город редко вызывает у человека чувство недоброжелательства, враждебности.

Территория двадцать третьего полицейского округа, конечно, не долина счастья. Половину ее составляет население, живущее в самых ужасных условиях, изобретенных людьми для людей. Она грязная, коррумпированная, наводненная скупщиками краденого, сводницами, проститутками, жуликами, хулиганами и мелкими воришками, но она является частью величайшего города в мире и бьется, как сердечная артерия этого города, в ней имеется горячая алая кровь и смех, несмотря на грязь. В двадцать третьем бывают драки и поножовщина, да. Но там влюбленные гуляют, взявшись за руки, или целуются украдкой на площадках небоскребов. Почти на каждом многоквартирном доме имеются специальные полицейские замки, да. Но за этими дверьми живут люди. В двадцать третьем мелькают страшные тени, ночами это отнюдь не безопасное место для прогулок. Но днем сияет солнце, и даже если лицо, повернутое к небу, грязное, все равно оно улыбается.

У меня было ощущение, что обитатели Сулливан Корнеса почти не смеются, и что тени, прижимавшиеся к узким проходам между дощатыми фасадами домов, не исчезают днем. Я понимаю, что это глупо. Любой маленький город может казаться враждебным в ночное время, недружелюбным.

С другой стороны, я вроде бы должен был подготовиться к тому, что случится в скором времени на Сулливан Поинте и в самом городке. Но мои дурные ощущения в ту ночь не шли ни в какое сравнение с тем, что меня ожидало через несколько часов. Я отчетливо помню это чувство, мне даже пришлось поднять стекло в машине, потому что мне неожиданно стало холодно.