– Ты смеешься, делаешь вид, что не понимаешь? Хорошо, пролью немного света в твои пробелы. Вот только кажется мне, что ты это и так знаешь, смирился и уже выбрал его сторону. Ты же человек. Вы все одной масти.

– Я не выбирал чьей-либо стороны, Слегдар! – возмущение не сходила с уст Игоревича.

– Дерзишь? – смотря в глаза героя, сказал царь. – Все дерзишь мне, смельчак? Это меня уже не забавляет. Избейте его, чтоб он запомнил, где его собачье место!

Державшие бросили героя на пол и стали добивать ногами. Получив по паре-тройке хороших ударов по всем органам, герой обмяк, склонился над полом.

– Достаточно! – резко остановил их царь. – Поднимите его.

Муху в тот же момент вернули в исходное положение. Разбитый нос, кровь струилась по подбородку, заливая тюремную робу.

– Итак, продолжим, – сквозь улыбку смотрел на героя царь. – Его одобрил сам НаБо, он и поддержал изгнание, которое мы мягко и завуалировано кличам Переселением Народов. А, по сути, была безжалостная ссылка, депортация всех, кто был не похож на людей, – сказал царь и плюнул на пол. – Люди, вроде, как непоколебимое общество, которое трогать нельзя. Даже здесь заметны отголоски этого строя. Так всегда было, сколько мы помним себя, и помнят себя наши предки, и предки наших предков. А мы эльфы, кто тогда? Отбросы? Мы недостойные обитатели Вселенной, недолюди. Так мне сказал один надзиратель, избивавший впервые годы заточения. Он почти каждый день мне ломал ноги, а потом открывал створки, чтоб свет излечил меня. И стоило наступить новому дню, как он повторял свои измывательства. Слава Богам, он прожил не долго, видимо сердце. Забавно, что оно у него вообще было. А что говорить о других народах? Они призирают всех, кто не похож на них. Они бояться их, и делают всё, чтоб их не стало!

– Бейте меня сколько хотите,… – смотря отважно в глаза истинного правителя, сказал герой, – …я вас не боюсь. – Можете мне заливать свои обиды в уши, но я здесь не причём. У меня нет предков в той Вселенной, откуда вас изгнали. Я пришёл из иной.

– Ересь! Вздор! – озлобленно произнёс царь, яростно сжимая оторванную кисть в своей крепкой хватке. – Ты будешь служить мне или умрешь! Я хочу, чтоб у меня была хоть одна подстилка. И ты будешь сидеть на цепи, будешь лаять, когда я тебе скажу. А если ты этого не будешь делать, тебя будут бить. И будут избивать так, что ты начнёшь писать кровью. Но нет, ты не умрешь. Я заставлю тебя страдать. Наверно ты спросишь, „почему я“. А всё просто, я царь и этого желаю. Ты моя игрушка. Ты моя игрушка потехи ради. И радуйся, что я тебя пока не отдал своим голодным придворным. Они ведь от тебя ничего не оставят. Смотри, как косточки уже обглодали, – указывая на груду костей.

– Убейте меня, покалечьте, но я вернусь! – отважно говорил герой. – Как же вы все меня достали. Будь моя воля, разорвал бы и тебя и твоих остроухих уродов на части. Я всегда возвращаюсь и я, по возвращению, всегда в гневе. Поверь мне, ты подписал уже себе смертельный приговор.

– Это как? – прожёвывая кусок человеческой плоти. – Это интересно.

Эльфы продолжали рвать людей на части. Жадно, словно голодные, они впивались в их плоть, заливаясь тёплой кровью, остроухие неистово наслаждались трапезой. Лишь несколько из них, ещё никак не могли отважиться вкусить новую пищу.

– Да, – тяжело вздыхая, продолжил главный. – Некоторые не могут, есть сырое мясо. Им противно, – закрыв глаза. – МНЕ ТОЖЕ ПРОТИВНО! – повысив голос, он будто обращался к тем, кто стоял позади него. – НО ЭТО БЫЛО ПО НАЧАЛУ. ВЫ СВЫКНИТЕСЬ. Я ЕМ, И ОБРЕТАЮ СИЛУ! ЕШЬТЕ БРАТЬЯ И СЁСТРЫ МОИ! ЕШЬТЕ И ВЫ! – открыв веки. – Знаешь человек, я ведь не убил тебя лишь прихоти ради. И могу лишить жизни в любой момент. Потому твои угрозы запихни себе в…

– Нет, пожалуйста, нет! – заплакал кто-то из заключённых, пока ему отрывали ноги. – А-А-А!

И мужчине свернули шею.

– НЕТ! – обернувшись, громко воскликнул истинный правитель. – Не убивайте их сразу! Пока сердце бьётся, пускай он стонет, пускай он кричит, мясо его будет тёплым, сочным и свежим. Ешьте их, пока они ещё живы. Так вы больше вберёте силу!

Ужас отпечатался на лице героя, он хотел помочь, но ничего пока не мог сделать. Уровень маны по-прежнему оставался на первом проценте, оставляя героя в неведенье, что повлияло на его повышение от нуля.

– Ну, так ты готов послужить на благо Акраида или нет? – в лицо Игоревича смотрел безумец. – Когда трапеза окончится, мы прорвёмся и свергнем всех на своём пути. Мы выйдем наружу. Скоро вечер, а за ним и ночь. Та самая ночь! Ночь затмения полной Пурзолонновой Луны. Что есть знак свыше!

– Что это за знак? – спросил Денис.

– Вызовешь НаБо и узнаешь, – истинный правитель с призрением смотрел в глаза героя. – Тебе придётся это сделать, иначе ещё больше заключённых умрёт в ужасной агонии, жалкий человек.

Плотно сжимая пальцами, Слегдар держал отсеченную кисть одного из заключённых. Остроухий ещё прожёвывал мясо, усмехаясь в лицо героя. Призрение в насмешке читалось на обличии истинного правителя, в каждом мимическом жесте его лица. Он хрустел, цокая зубами, прожёвывая суставы и хрящи, окропляя губы после каждого надкусанного кусочка, показывая, что это доставляет ему огромное удовольствие.

– Пора обратиться к братьям и сёстрам, – смотря на толпу пожирающую заключённых, сказал главный. – А ты заметил, что никто не пришёл на помощь? Здесь нет стражи, – обернувшись в сторону героя, добавил царь. – Никому нет дела до заключённых. А все кто были, караул и несколько садистов-надзирателей, уже мертвы. Им всем выпустили кишки. Быстрая и болезненная смерть. Хотя некоторые ещё живы. Но нам не до них. Мясо их жесткое, лучше есть тех, кто не приспособлен к большим физическим нагрузка. Заточив нас на окраине, они посчитали, что и охраны нужно минимум, потому, как они боялись за свои собственные жизни. Ещё бы, судьба узурпатора, незаконно пришедшего к власти, хрупка, и может быть оборванна в любой момент, – сказал он и засмеялся. – Жалкие люди!