— Как золото? — удивился Коновалов.

— А что, впервой, что ли? Всего пять ящиков по десять кило. Недоволен?

— Мне-то чего, но у нас одного человека не хватает.

Коновалов не знал, зачем он это ляпнул. То ли от растерянности, то ли от страха. Такого неожиданного оборота никто не мог предположить.

— В котором часу нужно быть там? — спросил он.

— В двенадцать. Человека я тебе дам из резерва. Поедешь укомплектованным. И давай живо. Они там на каждый грамм по десять бумажек выписывают. Буквоеды. Делов на пять минут, так целую папку бумаги надо собрать.

— Без бумаг в хранилище не пустят. Чего ребят гонять?

— Пошли кого-нибудь во двор из ребят. Поедете с новым шофером на хорошей машине. Пусть покажут, куда подавать фургон. И не тяни лямку. Времени у вас в обрез.

Коновалов вышел из дежурки. Он уже знал, что все пошло шиворот-навыворот. Придется прибегать к запасному варианту, отступать некуда.

В 11.25 машина была загружена и готова к выезду. Трое инкассаторов залезли в "душегубку". Коновалов приоткрыл свою сумку и отвинтил вентиль на баллоне на четверть оборота. Маленький баллончик походил на термос, а точнее, на небольшой огнетушитель из никелированной стали. Поднявшись по ступенькам в салон фургона, Коновалов бросил сумку в темный угол и сказал:

— Пусть здесь полежит. Ладно, мужики. Сегодня у нас короткий день. За пару часов справимся.

Бригадир спрыгнул на землю, убрал трап, захлопнул дверцу и запер ее на трехгранный ключ.

На минуту он зашел в холл конторы и позвонил от милицейского поста в Чкаловское отделение. Когда дежурный снял трубку, Коновалов сказал:

— Мы выезжаем с сюрпризами. Дорога двадцать минут. Вы там приготовьте мне мою пушку.

Ответа он не ждал и положил трубку.

Водитель оказался мрачным мужиком, раньше Коновалов его не видел. Здоровяк с бычьей красной рожей. Такого газом не возьмешь.

— Поехали, приятель. Выезжай на Трубную, потом на Сретенку и по бульварному кольцу до высотки. Обогнем мост, и мимо "Иллюзиона" по прямой к Чкаловскому отделению.

— А чего мудрить-то, — забасил шофер. — Прямо до Самотеки, а там по Садовому без выкрутасов и упремся в Чкаловское. Быстрее и проще.

— У нас свои инструкции, приятель. По оживленным местам мы не ходим. Знаешь, чего везем?

— Ящики с динамитом.

— Вот именно. Подарок соцстранам.

— Откуда знаешь?

— На Запад золото в песке отправляют. Там не надуешь, а для друзей и в слитках сойдет. Вперед!

Выручка ГУМа, ЦУМа и "Детского мира" подсчитывалась до утра целой бригадой кассиров. Маршрут Ветрова объезжал гигантские магазины и привозил деньги в банк. С этой минуты маршрут выходил из-под контроля начальства. Развоз пятаков — занятие пустяковое. Транзитное обслуживание точек без захода на базу решалось в производственном порядке. Главное дело — вовремя обслужить трех китов советской торговли.

В одиннадцать часов Ветров заглянул в дежурку.

— О, привет, Родионов. Ты здесь поселился? Не твоя же смена.

— Сменился. Мне в понедельник на свадьбу идти.

— Понял. Ну мы поехали в третий парк.

Родионов не реагировал. Новостей нет, значит, все идет по плану. Ветров вышел на улицу и сел на переднее сиденье. Толик выглядел усталым и ленивым. Сегодня он даже мешки не помог затащить.

— Вот что, Толян. А сейчас мы объедем Таганку и спустимся к Ульяновской улице, дом пятнадцать.

Толик тупо глянул на Ветрова покрасневшими глазами.

— Зачем?

— Эдик у нас стеснительный, сам сказать не может. Мы с тобой во дворике подремлем, а нашего дружка отпустим на пару часиков.

Усталый шофер оглянулся назад. Красные глаза попытались прищуриться, а пересохшие губы улыбнуться.

— А как же третий парк?

— Парк подождет, а Светочка не сможет. У нее муж ревнивый, и она только днем баловаться может. Тут момент ловить надо.

— Вопросов нет. Святое дело.

Толик вцепился толстыми, малиновыми пампушками в руль, и машина тронулась с места.

На Ульяновской улице, в километре от места, где предстояли события особой важности, ребята присмотрели тихий глухой дворик в виде колодца с огороженным садиком посредине. Каждый второй подъезд принадлежал какому-нибудь магазину, чьи витрины выходили на улицу. Тут то и дело крутились машины, заполненные тарой, хлебом, молоком и мясом. Здесь жили своей жизнью, и стоявший в стороне старый УАЗик с надписью "Связь" никого не интересовал.