Ни-Зги шел по смертельной тропе сегодня в полный рост, даже не касаясь для страховки стен. Или виной тому была хорошая видимость — первый раз он шел ведь ночью, — или возросшая уверенность в своих силах. Человек же теперь мог, если сорвется, спокойно спланировать на землю, за спиной в маленьких бугорках прятались хитиновые крылья бабочки.

— А почему бы мне не сократить путь? — подумал человек, дорожка змеилась круто вниз под сильным углом, но множественные петли увеличивали расстояние минимум в пять раз. Ни-Зги сделал неловкое движение плечами (еще не привык) раскрылись перепончатые крылья и человек смело шагнул в пропасть.

— Как приятно летать, — с восторгом подумал человек, когда перед ним раскрылся прекрасный пейзаж.

Вокруг, куда ни глянь, толпились горы, как караван верблюдов, остановившийся передохнуть на несколько часов. Но эти часы обернулись вечностью. Покрытые то густой растительностью, порой непроходимой сельвы, а то и пролысинами скал или цветущих лугов горы-исполины с удивлением смотрели в это таинственный мир, а мир с восторгом внимал своим созданиям.

Даже если это создал не Бог, а кто-то другой, этот создатель славно потрудился, расписывая всеми возможными и невозможными красками все вокруг. А из-под вершин, самых высоких и старых, покрытых, как старики сединой, снежными шапками, струились вниз маленькие ручейки, чтобы соединившись, образовать шумные потоки. И вся эта водная камарилья с веселым азартом срывались с уступов и падала вниз вереницей водопадов, закипающих при падении радостными брызгами и клубящимся водяным паром.

Человек-птица настолько увлекся полетом, что даже пролетел вход в пещеру, где его так ждали. Чинкасара оказалась далеко наверху.

***

Как я мог так погрязнуть в отвлеченных мыслях? Нельзя отдаваться настолько чувствам, даже если они столь прекрасны, как те, что только что испытал, — с упреком сказал себе человек. Ему ничего не оставалось, как отправиться вверх по трудной тропе. Крылья хороши были для планирования, но наверх человека не несли. Подъем к чинкасаре занял еще час. Наконец, вот она, пещера, в которой по преданиям живут люди-змеи.

Какие к черту змеи, когда там находятся его жена атлантка Юпитер с маленьким сыном.

Ни-Зги смело шагнул в маленькое овальное отверстие и зашагал по коридору. Мрак постепенно сгущался. Внезапно раздалось шипение и что-то, оплело его ногу.

— Да это же змея? — опомнился человек и схватился за нож, который всегда носил в ножнах за поясом. Змея внезапно раскрыла пасть и опалила его огнем, потом распустила кольца и отползла в сторону. И вот перед ним уже стоял юноша, который в упор смотрел в глаза.

— Отец, сказал юноша, я бросился к тебе с радостью, но ты отверг меня.

До потрясенного человека дошло, что это может быть его перевоплотившийся в змею сын его и Юпитера.

— Не обижайся сынок, — постаравшись взять себя в руки, промолвил отец, — я просто расстроен предстоящим поединком. И человек рассказал своему сыну-атланту, что его ожидает.

— Я не позволю, чтобы какой-то индеец отнял у меня отца, — взволнованно проговорил мальчик, опять сразу превратившийся в змею и снова обвивший ногу.

«Да это у них так называется, встретить близкого человека». — подумал Ни-Зги.

— Отец, быстрее, там мама, она страдает, она никак не может разродиться. Я уже хочу скорей увидеть своего брата или сестру, — прошипела змея.

«Он еще не научился передавать свои мысли без слов, прямо в сознание. Мой маленький бедный сынок. За что тебе такая доля?» — подумал с горечью человек и ускорил шаг. Внезапно Ни-Зги обо что-то споткнулся и упал.

Уже в падении, он заметил змею в углу помещения, где оказался, которое едва освещалось светлячками-бактериями.

Больно ударившись, человек попытался немедленно встать на ноги и сделать шаг вперед и вовремя. Прямо на то место, где он упал, уже опустился с потолка по нити гигантский паук и жадно тер конечности — лапка о лапку, щелкая зубами.

Ни-Зги отшатнулся.

Это мой муж, — сказала змея.

"Хорошенькая кампания родственничков у меня подобралась, на славу«,- подумал с горькой иронией человек.

А змея, изогнувшись в последнем усилии, в этот момент снесла яйцо, потом еще, еще. Ни-Зги насчитал двенадцать штук. До сознания медленно доходило, что это могут быть его дети. Но разум противилось принять эту реальность.

Обессилевшая от родов змея, подползла и посмотрела в глаза человеку.

Ни-Зги услышал в глубине сознания голос: «Я рада тебя видеть, только что присутствовал при родах. Это все твои дети. Но извини, если все это тебе неприятно наблюдать. Люди считают нас змей исчадиями Ада, называют ползучими гадами, но это все не так».

Внезапно изображение змеи расплылось, стало не резким, превратилось в туман. Вслед за этим туман начал рассеиваться и вот уже перед Ни-Зги стояла его жена, его избранница судьбы, его Юпитер.