— Вер, ну а что мы можем? — мягко возразил Марк.

Всё это время он держал её за руку. Сашка ещё со школы замечал, что Вера не любит демонстрации чувств при посторонних, и раньше она всегда осаживала Марка, когда тот пытался на их общих тусовках приобнять её или вот так, как сейчас, взять за руку. А теперь она, кажется, сама вцепилась в Марка. Понимая, что их скоро разлучат — уже, считай, разлучили.

— Я не знаю. Но что-то мы должны сделать. Нельзя же так просто смотреть на всё это? Мы же теперь даже видеться не сможем.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Марк, но уверенности в его голосе не было.

— И Кир, — продолжила Вера. — Надо найти Кира, Сашка правильно сказал. Надо попасть в ту больницу. Стёпа, твой отец нам в этом точно поможет.

Тема Стёпкиного отца всплыла в первый раз. До этого момента Стёпка её обходил, а Сашка тактично молчал, понимая, что тут Стёпка должен как-то сам. Это его бой.

— Отцу нельзя ничего говорить, — Стёпкин голос сорвался, стал чужим. — Потому что он… он на стороне этого … нового Верховного правителя. Андреева, Ставицкого, как там его, в общем дяди Ники.

— Нет, Стёп, — запротестовала Вера. — Я же говорила с твоим отцом позавчера, уже когда Нику схватили. Он…

— А вчера его назначили министром в новом правительстве, — отрезал Стёпа. — И всё, я не хочу больше об этом говорить.

Обида прорвалась, Стёпкин голос дрогнул, и Сашка понял, что пора вступать ему.

— На самом деле мы уже придумали, как нам найти Кира, да, Стёп?

— Что вы придумали? — спросил Лёнька, подавшись вперёд.

Сашка хотел было ответить, но Стёпа уже справился с обидой, загнал её вглубь, подальше и перехватил разговор.

— Я сейчас заберу документы отсюда и попрошу… отца, чтобы он устроил меня на работу в ту больницу. Неважно кем — стажёром, медбратом, санитаром. Он… ему придётся меня устроить.

— Но Кира же, наверно, ищут? Те, кто его… не добил? — снова спросил Лёнька.

— Может и ищут. Только пропуска при нём не было, а сам он был без сознания. Так что мы ещё можем успеть найти его раньше. Мне главное попасть в ту больницу.

— А как же твоя учёба? — спросил Митя, сочувственно глядя на Стёпу. — Ты же так хотел быть врачом.

— Мало ли что я хотел. Это раньше было. Да и потом, меня всё равно бы выкинули, наверно. Теперь же всех безродных будут выгонять.

— Никуда тебя не выгонят. Ты — сын министра, — возразила Вера.

— Никакой я ему не сын, — Стёпка сердито зыркнул на Веру. — Я — приёмный, забыли? У нас даже фамилии разные. А теперь только гены имеют значение. А у меня с генами не очень. Это у него, у… отца, как выяснилось, полный порядок с происхождением. А я тут не при делах.

— Стёпа…

Митя хотел было что-то сказать, но тут снова ожил динамик, опять, заставив их всех вздрогнуть, хотя за последние два дня к этому уже можно было привыкнуть.

— Студент-стажёр первого курса административного сектора Поляков Александр. Немедленно подойдите к кабинету начальника учебной части. Студент-стажёр…

Сашка побледнел. Он ждал этого. Ждал и боялся. Всё-таки так скоро… прямо в первый день.

— Зачем им ты? — спросил Марк. — Ты что-то сделал?

— Я думаю, что они уже начали… ну, пересматривать состав учащихся. И понятно, что принялись сразу за административный — туда точно таких, как я, из низов, допускать больше не будут. Ладно, — Сашка оглядел всех и выдавил из себя улыбку. — Если что, то меня ищите на шестьдесят пятом, у родителей. А тебе, Стёп, удачи!

И Сашка, выбравшись из закутка, не оглядываясь, поспешил по коридору в сторону кабинета начальника учебной части.

В деканате царила суета. Секретарша, высокая сухая женщина, которую студенты между собой иначе как Вобла никогда не называли, лихорадочно рылась в шкафу, где хранились папки с личными делами. У стола громко спорили двое мужчин, в одном из которых Стёпа узнал профессора анатомии Гуревича, а рядом с дверями топтались три девчонки и толстый парень в неопрятной мятой рубашке, кажется, со второго курса.

— Тебя тоже вызвали? — поинтересовался он, повернув к Стёпке круглое прыщавое лицо.

— Нет, — Стёпка чуть брезгливо отступил назад. От парня пахло потом, и над верхней губой, где пробивались едва заметные светлые усики, блестели капельки испарины. — Я… я сам.

— А-а-а, — протянул парень и больше ни о чём уже Стёпку не спрашивал.

После того, как Сашка ушёл, они тоже решили расходиться. Сидеть дальше в том закутке не имело смысла, переговорить они обо всём переговорили, что делать дальше — никто не знал, да и в учебных группах их могли хватиться, если уже не хватились.