Что было там, далеко за её пределами, Адель не знала. Как не знали уже многие поколения ведьм до неё.

От этого становилось страшно. Она пыталась гнать от себя мысли, но они успевали оставить занозы в сердце, и то беспокойно ныло.

Ведьма нахмурилась. Приподняла руку, сложив пальцы горстью, и медленно, нараспев прошептала: “Соул”.

Ничего.

Она заворожённо смотрела на кончики своих пальцев, но те оставались самыми обычными. И даже как-то пошло розовели вместо того, чтобы приобретать благородный густо-серый оттенок древнего колдовства.

Адель поднесла их к губам и шепнула точно спящему на ухо: “Соул”.

Эта руна была самой сильной. Пусть ершистой и непослушной, но она всегда отзывалась. Раньше.

Не теперь.

Ведьма напряжённо сглотнула, чувствуя холод ужаса между лопаток.

– Ты чего на пальцы дуешь? Поранилась? – голос Элия заставил её обернуться.

Колдун шёл к ней по берегу прогулочным шагом. Утренний ветерок трепал его длинные кудри, вольно разбросанные по плечам. И вид у него был такой довольный, как будто он только что выиграл приз.

– Что тебе нужно? – ведьма быстро убрала руку за спину.

– Да так, пришёл попрощаться с городом. Столько лет провёл здесь. Побольше твоего, – он сощурил и без того узкие глаза. – Адель, да? У меня отвратительная память на имена, ты уж извини.

– Верно, – кивнула она, глядя на собеседника с подозрением.

– Им нас не понять, – протянул Элий. – Они забежали сюда и чудом выскочили на свободу. Почти не попробовав колдовства на вкус. Не поняв всего величия задуманного.

– В каком смысле?

– Ты ведь знаешь, почему Лотар выбрал Арнику? – вместо ответа поинтересовался колдун.

– Место силы, – скупо обронила Адель.

– Он хотел стать адептом Врат, – Элий посмотрел ведьме в глаза. – Но знал, что до часа Жатвы ещё очень далеко. Две сотни лет, может, три. Ему было никак не дожить. И создать в Арнике убежище было его амбициозным планом. Лотар вовсе не рассчитывал жить вечно при помощи магии Корактора, он только хотел дождаться нужного часа. Своего часа в идеальном месте. Город так близко к Вратам, в землях, буквально бурлящих от магических токов. И знаешь, у него всё получилось бы. Не мы, а он мог бы сегодня выезжать отсюда. Если бы не твоя прародительница.

Адель стиснула челюсти и поджала губы, но колдун продолжал мило улыбаться.

– Не надо так сердиться на меня, дорогая, за то, что я знаю правду, – попросил он мягко. – Я видел её в сознании Лотара ненароком, когда пришивал себя к абрису Арники. Такова цена. И я ни в чём тебя не виню.

– Я ни в чём и не виновата, – процедила она.

– Верно. Ты не выбирала, у кого родиться, – Элий подался вперёд, ближе к ней и почти зашептал, – я знаю, как тебе тяжело. Но всё может измениться, если ты сделаешь верный выбор.

– Какой ещё выбор?

– Знаешь, – он вздохнул, – когда пришли эти двое…

– Бадвард и Марика?

– Да. Майя сказала, что они те самые. И потребовала от меня выполнить обещание. Ведь я поклялся на Коракторе, что помогу, когда она этого попросит. Я мог бы пересидеть в Арнике даже Лотара, но Майя пообещала, что сделает всё, чтобы этого не произошло. И она была способна, – Элий покачал головой. – Но что сделано, то сделано. Мы живы и свободны – это главное. И нам с тобой необязательно вступать в подобные конфронтации. Я понимаю тебя. И ты, я думаю, неплохо понимаешь меня.

– Не уверена, – прошипела она, всеми силами давая понять, что разговор ей не нравится.

– Мне известно, чего ты хочешь, Адель. И я могу тебе это дать, – колдун легко, почти неощутимо, коснулся её плеча. – Займи мою сторону, и книга будет тебе доступна. Я обучу тебя читать Корактор.

– Мы его ещё даже не нашли, – напомнила она.

– Поэтому у тебя есть время подумать. Не тороплю.

Он спрятал руки в широкие рукава и отвернулся к городу.

Адель пошла прочь, жалея, что так и не смогла должным образом побыть наедине с самой собой.

– Чтоб тебя демоны взяли, Элий Охинский, – проворчала она себе под нос, топая через высокую густую траву.

Теперь уже было не до уединения и нестерпимо хотелось с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто мог понять. Например, с Бадвардом. Он отлично умел слушать, это Адель оценила сразу. Прекрасно отсекал в разговоре лишнее и ловко сдабривал любой неприятный поворот шуткой.

Ведьма улыбнулась. Охотника не хватало – в этом она даже не пыталась лгать себе. В конце концов, он был первым человеком за много лет, с кем удался нормальный разговор. С тех пор, как не стало Оливии, её матери.