Повисла пауза.

– Ты не сможешь постичь нашей сути, – благосклонно пояснил Жнец.

– Тогда давай сразу к делу.

– Да будет так, – дух сделал лёгкое движение костлявой рукой, и на столе появился кувшин из чернёного серебра, два кубка и широкое блюдо с горкой белого печенья в форме единорогов. – Мы знаем, что ты хочешь попасть в мир духов. Но сделать этого не можешь, пока не настал твой час. Таков порядок. И в то же время, желание смертного – закон. Поэтому я предлагаю тебе испытание. В этом кувшине – вино нашего мира. Мы будем пить его с тобой до конца. Выдержишь, путь тебе будет открыт. Нет – навсегда потеряешь себя.

– Хо, да ты мне пьяное соревнование предлагаешь? – Бадвард осклабился. – Это по адресу!

– Не спеши, – предупредил Жнец. – Сначала испробуй. После первого кубка у тебя будет шанс отказаться от испытания. И ты вернёшься в бренный мир и своё тело. Но если примешь наше предложение, назад пути уже не будет.

Пожинатель душ наполнил из кувшина кубки. По комнате разлился такой крепкий спиртной запах, как будто разом открыли десяток бочек.

Бадвард взял один из бокалов. Тот оказался неожиданно тяжёлым и холодным. Напиток в нём чернел смолой.

– А я-то думал, что пробовал уже всякое, – признался охотник и залпом выпил содержимое.

Оно огнём опалило горло и прошло по всему телу испепеляющей волной. Тяжело ударило в затылок. Голова закружилась. Все мышцы свело судорогой, а потом отпустило. Тело стало мягким и слабым, как будто его прогнали через жернова. Бадвард закашлялся, пытаясь сделать вдох.

– Каков твой ответ? – спросил Жнец.

Охотник шмыгнул носом и поднял взгляд на собеседника.

– Наливай!

Хозяин опрокинул свой бокал в провал капюшона и следом поднёс к нему печенье с блюда. Бадвард видел, как оно прямо в воздухе рассыпается на крошки, которые тонким потоком бесследно исчезают в бездонной темноте головного убора духа.

– А чего это ты в один капюшон закусываешь? – поинтересовался охотник.

– Потому что ты не можешь употреблять пищу нашего мира. Она губительна для тебя. Пока что.

Жнец снова наполнил кубки и поднял свой.

– За твоё здоровье пить бессмысленно. Тогда за гостеприимство, – сказал охотник и выпил.

От вина слабость тяжёлой волной разлилась по телу, и в затылке сдавило так, что Бадвард невольно уронил голову на грудь. Даже упёрся ладонями в стол, чтобы не упасть. Когда вихрь головокружения немного утих, он потёр лицо руками и поднял взгляд на собеседника. Тот без единого хруста поглощал единорогов одного за другим.

– Нутк, – оказалось, что язык уже слушается гораздо хуже, чем охотник предполагал. Прокашлявшись, он предпринял новую попытку, – так, чем, говоришь, ты здесь занимаешься?

– Мы встречаем смертных на границе миров. Следим, чтобы они успешно завершали свой земной путь. Приносили из бренного мира крупицы драгоценного знания о жизни.

– Что тебя интересует? Давай расскажу.

– Всему свой срок, – наставительно пророкотал Жнец.

– Да брось, всё равно же сидим и ничего не делаем, – отмахнулся Бадвард и осмотрелся. – А что у тебя за отметины на стене?

Он кивнул на стройные ряды засечек, сделанных прямо по камню вокруг камина. Их было много. Очень много.

– Веду счёт, – скупо пояснил хозяин.

Он разлил вино по бокалам и, опустошив свой, стал терпеливо ждать, пока человек на другом конце стола справится с эффектом от выпитого. На этот раз Бадварду потребовалось куда больше времени.

– Раз ты сам предложил, – произнёс Пожинатель душ, – ответь, почему ты пришёл за Элизабет Рейнхарт?

– За кем? – нахмурился Бадвард, безуспешно пытаясь занюхать напиток рукавом собственной рубашки.

– Рыжеволосая девушка. В определённых случаях называется чужим именем. Марикой.

Охотник прищурился. Затуманенная хмелем голова отказывалась с ним сотрудничать.

– А! Лиса, – наконец, справился он. Ухмыльнувшись, потёр переносицу. –

Элизабет, значит. Хм. Что ж ты палишь чужие пароли-явки?

Возникла пауза. Жнец поднял костлявую руку, и на конце его пальца вспыхнул бледный огонёк.

– Пароли, записанные на бумаге, горят. Но как можно спалить то, что лишь сказано? – пророкотал он медленно. – Смысл твоих слов ускользает.

– Тебе не понять нашей сути, – довольно ввернул Бадвард.

– Подлинно. И нам неясна причина, по которой ты решился рискнуть собственной жизнью.

– Да как те сказать, – охотник задумчиво покрутил в пальцах кубок. – Понимаешь, губы.

– Губы?

– Они у неё… – Бадвард помассировал виски, готовясь к изложению мысли, – короче… видел бы ты, как она их облизывает, не спрашивал бы.

– Почему?

– Приятель, по тому, как женщина облизывает губы, можно многое о ней сказать.