На аравийской земле в разное время побывали и поселились представители многих народов: египтяне, римляне, греки, абиссинцы, финикийцы, евреи. До этих мест добирались также и азиатские купцы по дорогам, проторенным по меньшей мере в I тысячелетии до н.э., торговавшие драгоценными камнями, кораллами, жемчугом, пряностями, благовониями, шелком, изделиями из стекла, а также скотом в странах Средиземноморья и Азии, а позднее в Аравии и Азии. Так, в начале II тысячелетия правители Месопотамии вывозили из Индии морским путем слонов и обезьян [858] . Восток никогда не был безжизненной и безмолвной пустыней, каким его многие сейчас представляют. История этих мест связана с именами богов, царей, демонов, и потому совсем не удивительно, что генеалогия дьявола в Аравии походит на мозаичное полотно.

На Аравийской земле развивалось, взаимно обогащаясь, множество культур, о которых многое умалчивает история средних веков [859] . Так, на полуострове в разное время процветало государство минеев [860] , основанное в конце II тысячелетия до н.э., царство сабеев — вотчина легендарной поклонницы Соломона царицы Савской, нанесшей визит сыну царя Давида в 950 году до н.э., страна химьяров (гомеритов), сменивших в 115 году до н.э. сабеев, а также царства гассанидов и киндитов. По-видимому, на основании того, что проживавшие на этой земле народы говорили на семитских языках [861] , было выдвинуто сомнительное предположение о том, что они исповедовали семитские религии.

Пантеон минеев включал сотню небожителей, о которых нам почти ничего не известно. Так, Шам, по-арабски Shams (что означает Солнце) — прямой потомок Шамаша, вавилонского бога Солнца, правды и справедливости, у минеев почему-то был богиней, а Астарта, олицетворение планеты Венера, оказалась вдруг божеством мужского пола, хотя это был минейский вариант богини вавилонян Иштар, неожиданно претерпевшей столь странное перевоплощение. В Греции ей поклонялись как богине любви и плодородия по имени Афродита. И она стала достойной преемницей доисторической Богини-Матери, так как покровительствовала рабыням, занимавшимся проституцией при храмах. В то же время, как свидетельствуют многие демонологические тексты, христианские священники усматривали в ней дьявольское начало.

Тяготевший к язычеству царь Соломон на склоне лет почитал эту богиню, «ибо, веря не только одному своему Господу Богу» [862] , он «поклонялся Астарот, богине сидонийцев» [863] . Другой иудейский царь, Иосиф, построил в честь этой богини такое же святилище на горе Оливов, какое воздвиг богу моабитов Кемошу, а также «отвратительному божеству аммонитов» [864] Милкому, что, однако, нисколько не помешало ему продолжать верить в Иегову. По всей видимости, иудейские цари не спешили отождествлять богиню любви и плодородия с дьяволом.

Переместившись в Абиссинию, Астарта превратилась в богиню небес Аштар [865] . Не говорит ли это о том, что она так и осталась богиней любви и плодородия? Однако у нас нет в том полной уверенности, как писал Филон Александрийский [866] , чтобы показать ее принадлежность к богам, ее изображали с бычьими рогами на голове. Была ли Астарта семитским божеством? На этот вопрос так и не смогли ответить древние религии, поскольку это божество напоминает египетскую богиню плодородия Исиду с рогами и солнечным или лунным диском между ними. Следует отметить, что изображения Исиды появились за тысячу лет до первых дошедших до нас упоминаний о сабеях (715 г. до н.э.). Не исключено, что некоторые боги Аравийского полуострова, которым поклонялись местные жители до появления на этой земле ислама, имели египетское происхождение. В самом деле, религии полуострова испытали на себе влияние многих культур, что неудивительно для столь людного перекрестка дорог, ведущих из разных стран мира. Так, самый главный бог здесь назывался Rahman (что в переводе означало «милосердный»), по существу, непосредственно указывая на то, что дело не обошлось без иудейского влияния [867] . К тому же известно, что в VI веке н.э. на берегу Красного моря было еврейское поселение. Во всяком случае, на Аравийском полуострове иудейство проявило себя самым активным образом, ибо мы знаем, что и в Медине, и в Йемене, и в Сирии прижились многочисленные еврейские общины во главе с раввинами. Как свидетельствует стих 62 из второй суры, еврейское влияние распространилось и на царство сабеев:

Назореями [869] могли называться члены псевдохристианской секты под названием мандеи [870] , известные также как «христиане Св. Иоанна Крестителя». Однако речь скорее шла об учениках Иисуса, как их называли в те далекие времена в Аравии; большая часть первых христиан, став объектом гонений, переселилась в 524—525 годах в оазисы, раскинувшиеся между Меккой и Йеменом. Упоминание в Коране о сабеях, как и назореях, вовсе не случайно: возможно, речь шла о жителях Савского царства? Можно было бы утвердительно ответить на этот вопрос, если основываться лишь на созвучии слов. Однако сабеи исповедовали не одну религию, и по стиху из Корана нельзя понять, на какое из вероисповеданий ссылался пророк. Всегда точный в определениях, Мухаммед не мог по-разному называть одну и ту же секту. И потому речь шла, по-видимому, о мандеях, или христианах Св. Иоанна Крестителя, которых называли также сабеями [871] или скрывавшимися в пустыне Аравийского полуострова еретиками, считавшими Иисуса аватаром Гермеса-Меркурия, перевоплощением одной из семи обманных планет... На полуостров широким потоком устремились всякого рода вероотступники, еретики и раскольники поневоле, признававшие христианство, но толковавшие вероучение в соответствии со своими взглядами и в зависимости от полета собственной фантазии.

Однако приверженцы ислама допускают, что в Мекке вполне мог пустить корни и зороастризм, маздеизм, так же как, впрочем, и любая другая религия. Мы не можем не упомянуть о вероятном присутствии на полуострове ранних христиан — несторианцев. Не стоит забывать о том, что Мекка, как и весь Аравийский полуостров, со временем превратилась в поистине сказочную страну чудес, где встретились восточные и западные божества, древние, равно как и современные религии, секты и диссидентские течения всех окрасок и мастей.

Ибо само слово «церковь» подразумевало в те далекие времена диссидентство, поскольку не вызывает сомнений то обстоятельство, что христианство обязано своим широким распространением в VI веке религиям, исповедовавшимися гарамантами [872] в Ливии, северными готами, аксумскими абиссинцами, нубийцами Верхнего Нила и азиатскими гуннами. В то время существовали персидские, болгарские, финикийские, индусские и другие евангельские школы. И каждый христианский центр ассимилировал местные верования; и чем дальше этот центр располагался от Рима или Византии, тем сильнее сказывалось влияние местных религий. И на всем пространстве от Карфагена до Херсонеса расхождения в толковании учения Иисуса по всем семидесяти епархиям были порой такими, что походили на ересь. Другими словами, христианское учение, несмотря на триумфальное шествие по планете, все еще оставалось весьма неустойчивым и уязвимым.