— Ух, ты! Точно, бедовый! Здорово! Это получается, что если бы мы его не пропустили, не было бы ни ультиматума, ни капитуляции. Значит, мы с тобой, можно сказать, основатели успеха.

— Ну, это не совсем так. Это товарищ изобретатель, мудрый человек, сам товарищ Сталин, наша Красная Армия, ну и мы, конечно. Наш вклад, конечно, небольшой, но существенный.

— Слушай, Алексей, а ведь если рассказать кому про такой кинотеатр, никто и не поверит.

— Мы не будем ничего рассказывать. Вспомни, что сказал нам изобретатель — никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывать.

— Остается надеяться, что товарищ Сталин даст команду, чтобы стали выпускать такие аппараты для народа, хотя, как я понимаю, дело очень сложное, и займет много времени. Мы, может быть, и доживем.

— Может и доживем. А ты что будешь делать, как только вернешься домой?

— Зинку целовать, конечно. Смешной ты парень. А ты?

— А я, наверное… Ну, не знаю. А… вот. Пойду в кинотеатр, и там в этом, как его… в фойе, познакомлюсь с самой симпатичной девчонкой. А что? Я солдат видный.

— Заболтались мы с тобой, видный солдат. Пошли, а то на ужин опоздаем. Сегодня обещали приготовить что-нибудь вкусненькое.

— Да, надо идти. Слушай, а давай на радостях врежем парадным шагом, так, чтобы наш старшина позавидовал.

— Давай! С удовольствием!

И они врезали, вдарили так, как никогда не ходили на занятиях по строевой подготовке. Грохотали сапоги, свежий ноябрьский ветер развевал полы шинелей и забрасывал снежинки за шиворот, но это им нисколько не мешало.