— Эх, надо было попросить или захватить это оружие, — сказал кто-то. — Где теперь этот отряд искать, и что это за отряд?

— Вы не задавались такой мыслью, товарищ Верховцев, попросить или захватить новое оружие?

— Да, задавался, товарищ Сталин, но решил этого не делать.

— Почему.

— Вы знаете, к тому времени мы уже знали о выдвинутом ультиматуме, и я пришел к выводу, что и ультиматум и действия этого отряда, являются звеньями одной, очень серьезной операции, и решил не вмешиваться.

— Вы именно так подумали?

— Да, товарищ Сталин.

— Интересно. Вы именно так подумали, — повторил он, подошел к Верховцеву и внимательно посмотрел ему в глаза. — Кстати, а за что вас арестовали? Вам предъявили обвинение?

— Да, за нарушение Устава Красной Армии, в частности, за то, что я не доложил о прибытии в расположение батальона этого особого отряда. Я уже взялся за телефон, но меня остановил командир отряда, и убедил не делать этого.

— Чем же он это объяснил?

— Он сказал, что не исключено, что к линии связи подключился вражеский шпион, что часто бывает, и если сказать о секретном оружии, то противник предпримет все возможные меры, чтобы захватить его. И я согласился.

— Да, это разумно.

Верховный отошел от Верховцева. — Итак, товарищи, мы узнали о действии нового оружия, как из рассказа товарища Верховцева, так и фотографий. Надеюсь, теперь ни у кого сомнений нет. К сожалению, мы ничего не узнали об его устройстве.

Он снова вернулся к Верховцеву. — Товарищ Верховцев, подумайте хорошо, может быть, вы еще можете что-то сказать об этом. Ведь до этого вы только отвечали на мои вопросы. Вспомните все происшедшие события. С той точки зрения, что нам нужно, как можно больше узнать об этом прекрасным оружии, в котором мы очень нуждаемся.

— Да, товарищ Сталин, мне есть что дополнить. Капитан Неустроев, командир отряда, попросил меня выделить ему технически грамотного бойца, в качестве помощника. Я выделил рядового Исаева, который закончил технический ВУЗ в этом году. Какую Исаев оказывал помощь, я сказать не могу, но видел, как капитан что-то рассказывал ему об устройстве оружия, которое я назвал трубкой с ручкой. Видел это я это, правда, издалека, а слышать ничего не слышал. Переговорить с Исаевым после окончания боя мне не удалось. Возможно, Исаев может что-то дополнить. Вот, пожалуй, и все.

И снова тренькнул телефон на столе Верховного. — Да… да, пропустите. Ваши однополчане, Верховцев, уже позаботились о рядовом Исаеве. Особист, узнав, что вас арестовали, «настучал» командиру полка о том, что Исаев якшался с командиром отряда, и его тоже арестовали, на всякий случай. А когда командир полка узнал, что вас вызвали в Кремль, отправил сюда и Исаева. Что ж это разумно. Хотя можно предполагать, что командир полка просто решил выслужиться.

* * *

Николай никак не мог прийти в себя, так как все прошедшие события слились в какой-то тугой комок: караул у командного пункта, появление незнакомца, назначение помощником командира отряда, изучение гранатомета, бой, стрельба по танкам, злосчастный промах по цели, непонятный арест и вот теперь… Кремль. Есть, от чего закружиться голове.

Когда он вошел в кабинет Верховного, совсем оторопел, но, увидев своего командира, немного пришел в себя, и даже хотел отдать ему честь, но спохватился.

Верховный подошел к нему: — Назовите себя.

— Рядовой Исаев, комендантский взвод второго батальона.

— Вы знакомы с командиром особого отряда капитаном…

— Неустроевым, — подсказал Верховцев.

— Я не могу сказать, что я знаком, товарищ Сталин. Но я с ним общался, недолго.

— И в чем заключалось это общение?

— Прежде всего, он рассказал мне об устройстве ручного противотанкового гранатомета, все его тактико-технические характеристики, научил заряжать и стрелять. Затем мы с ним участвовали в бою, отбивали танковую атаку.

— Вы это все освоили?

— Да, товарищ Сталин.

— Вам пришлось стрелять из гранатомета?

— Да, конечно, во время боя я подбил три танка. Правда, на четвертый раз промахнулся, поспешил.

— Трудно ли стрелять, и как долго нужно учиться?

— Нет не трудно, особенно тому, кто умеет стрелять. Я все освоил за 15 минут, но я Ворошиловский стрелок.

— Вы можете рассказать нам об устройстве этого оружия?

— Да, могу. Могу рассказать, и нарисовать, была бы доска.

— Хорошо, приступайте, а вы, товарищ Верховцев, пока присядьте. Верховный не торопясь подошел к занавеске на стене, отодвинул ее, и под занавеской оказалось доска, лежали мел и влажная тряпка.

Как только Николай подошел к доске и взял мел, он сразу успокоился, почувствовав себя, как на обычном семинаре. Свое сообщение он начал с рассказа о системе связи особого отряда, летающих «модельках», экране (волшебном блюдечке). И неведомом ИИ, который мгновенно пересчитал вражескую бронетехнику, которой оказалась более двухсот единиц, «захватил» эти цели и разделил их на секторы между стрелками, а затем постоянно корректировал секторы в зависимости от обстановки.