– Не шевелись!
– крикнул Мельников.

Второв замер, не спуская глаз с грани. В ней ничего не было видно, но ему вдруг показалось, что она стала темнее. Искрящиеся точки превратились в неподвижные огоньки.

Прошла минута, две. Ничего не изменялось и не происходило. Мельников постепенно успокоился.

– Ты видишь что-нибудь?
– спросил он.

– Ничего.

– Почему точки стали неподвижны?

– Не знаю.

– И я не знаю, но это что-то должно означать.

– Вот только что?

Казалось, ничто им не угрожало. Скорей всего, синий круг означал запрещение дотрагиваться до пульта.

Предвидя их приход, фаэтонцы оставили свой сигнал, надеясь, что разумные существа с другой планеты поймут его значение.

– Слезай!
– сказал Мельников.
– Только осторожно.

– Снимите меня в этом кресле, - попросил Второв. Перед тем как сесть, он передал камеру своему товарищу.

Мельников исполнил его желание. Ничего плохого от этого произойти не могло.

– Снимок фаэтонца за пультом управления, - пошутил он.

– Я представляю себе, - сказал Второв, - что я действительно умею управлять кораблем. И вот я сделал нужное движение, звездолет оторвался от Венеры и...

Громоподобный удар прервал его слова. Непреодолимая сила прижала Второва к сидению кресла. Он видел, как Мельников стремительно полетел вниз и упал на круглую стенку отсека. Пронзительный свист, начавшись на низкой ноте, быстро поднялся до сверлящей мозг высоты и смолк. Хорошо знакомое ощущение повышенной тяжести не оставляло никаких сомнений - звездолет находился в ускоряющемся полете.

Они улетели с Венеры!

Замерло сердце. Ужас железным обручем сжал голову.

Почему заработали .двигатели? Они оба ни до чего не дотрагивались, не делали никаких движений...

Смерть!.. Смерть быстрая и неизбежная! Они не имели ни малейшего представления о том, как управлять кораблем.

И вот как будто для того, чтобы не оставалось никаких сомнений, что они действительно летят, стенки шара вдруг стали прозрачны. Сверху сияло ослепительное Солнце, внизу сплошным белым ковром раскинулись облачные массы Венеры. Синий цвет неба быстро темнел, превращаясь в черный. Уже появились звезды.

Они летели все быстрее, неизвестно куда.

Лежа на нижней стенке отсека, Мельников старался не шевелиться. Падая, он даже не ушибся. От мостика до "пола" было не больше одного метра. Сразу поняв, что произошло, он не испытал, подобно Второву, никакого страха. Четыре космических рейса, с их непрерывными опасностями, приучили его владеть своими нервами в любых случаях. Даже тревога сразу исчезла, уступив место напряженной работе мысли.

Как долго будет продолжаться ускорение полета? Ограничено ли оно какими-нибудь пределами?

Какой скорости должен достигнуть звездолет фаэтонцев? По ощущению он догадывался, что ускорение не больше, чем на "СССР-КС3". Вероятно, около двадцати метров в секунду за секунду.

Почему взлетел корабль? Синий круг явно предостерегал об опасности взлета. Но что он или Второв сделали, чем привели в действие двигатель корабля? Догадаться об этом - значило получить шансы на спасение. "Вероятно, они очень просты, как все, что совершенно", - вспомнил он слова Второва. Да, разумеется, очень просты - все говорило об этом, просты до того, что никак не догадаться.

Мельников до мелочей вспоминал все их поведение в последние минуты. Второв сидел, он сам стоял. Оба не шевелились, если не считать съемки, которую он произвел по просьбе Второва. Но корабль взлетел, когда съемка была уже закончена. Ни одного движения они больше не сделали.

Получалось, что звездолет полетел после слов, сказанных Второвым. Он говорил как раз о взлете. Странная случайность. Не могли же автоматы фаэтонского корабля реагировать на русский язык, понимать его! Это совершенно невероятно. Но что же тогда?..

Стенка, на которой лежал Мельников, была абсолютно прозрачна. Создавалось впечатление, что он висит в пустоте. Над ним, также в пустоте, висел Второв, а перед ним разноцветный пульт. Что это действительно пульт, сомневаться не приходилось.

Все остальное исчезло. Слева виднелись освещенный Солнцем кольца корабля и его центр, справа - кусок наружной трубы.

Над головой сияло Солнце. Мельникову казалось, что они летят прямо к нему.

Он отчетливо сознавал, что неуправляемый звездолет полетит именно к Солнцу, что если они не сумеют понять, чем и как управляется корабль, то их ждет неминуемая гибель задолго до того, как корабль закончит свой последний рейс, чтобы бесследно исчезнуть в огненных объятиях светила.