Я посмотрел на мальца, на озеро (с его спокойной гладью и внушительными размерами), снова на мальца и согласно кивнул.

Выбора у меня, как я уже осознал, не было.

Лето подходило к концу. По крайней мере, так меня убедил Оскар, а участившиеся ливни и похолодание подтверждали его слова.

Прошло недели две с тех пор, как я видел последний раз Селену. Перед сном на меня нападала досада за то, что я расстался с ней на негативной ноте. Всё же девушка отнеслась ко мне с благими намерениями.

Хоть Оскар и говорил, что хиппарка не в обиде и может еще навестить нас в будущем, память всё чаще (подобно ливням) начинала терзать меня неприятными отрывками из прошлого. Напоминала, как я срывался по поводу и без повода на людей, не в силах контролировать свои эмоции и вовремя остановиться.

«Смирение в мои навыки общения никогда не входило».

Проживая ночи переосмысления, утром я рвался занять себя делами, в надежде довести организм до изнурения и избавиться от бессонницы.

Я починил крышу, что было очень своевременно, до начала сезона дождей. Залатал каждую щель и пробоину в домике. Побелил потолки, выкрасил стены, прикупив в местном строительном магазинчике всё необходимое… в долг. Не знаю, скольким людям в этой округе я уже был должен. Проще было однажды не выплывать из озера, чем посчитать общий долг населению.

Насчет этого странного и периодически повторяющегося события, Ос ничего внятного так до сих пор и не объяснил, списывая происшествие на мои провалы в памяти.

Каждый раз, когда мне начинало казаться, что я что-то осознаю и припоминаю, я снова оказывался в озере. Пока это не дошло до автоматизма, и я не начал выплывать из него спокойно, без паники.

«Похоже, смирение начинало входить в мой характер».

– Обожаю местную тишину, – малец потер ухо, на котором осталась краска салатового цвета.

Всё это время, пока длился косметический ремонт, Ос помогал мне. Этот бойкий мальчишка не в состоянии был усидеть без дела, хотя бы полчаса. Вот и под конец, самостоятельно выбрав будущий цвет своих стен, Оскар вызвался поучаствовать в покраске.

Этот процесс давался ему нелегко. Мазки получались неравномерной толщины и местами участки вышли темнее, чем основной цвет. Тогда я смекнул, что так даже интереснее. Словно малец только начал свой путь художника, а это его первая импасто в живописи.

– Я заметил, что основная масса населения достаточно кроткая, – ответил я.

– Заблуждаешься, – малец продолжил чесать цветное ухо. – Не сказал бы, что местные кроткие. Просто спокойные.

– Завидую им, – я взял сухой кленовый лист из кучи, на которой мы сидели, и опустил его в озеро, наблюдая за его медленным путешествием.

– Оставь зависть для Курта, – хмыкнул Оскар.

– Не напоминай про него.

Я не оставлял в голове идею найти этого парня и поговорить о мотоцикле, который нужно было вернуть обратно у лжемехаников.

– В тишине можно больше услышать. Мы соблюдаем покой, чтобы своевременно уловить важное и не тратить внимание на итерацию одних и тех же звуков извне. А еще держим в уме золотое правило, – сказал Оскар, провожая взглядом уплывающий лист.

– Какое?

– Шум заразен, – пожал плечами Ос и распластался на сухой куче, глядя в небо. – Стоит одному в толпе начать громко спорить, как диссонанс захлестнет окружающих, превращаясь в когнитивный.

Я сразу вспомнил свою драку в баре (одну из) и мне стало не по себе. Попытки «утонуть» в громком социуме, дабы не оставаться наедине со своими мыслями в тишине, были для меня привычным делом.

– Ты знаешь, где живет Вэнс, о котором говорили иллюзионисты? – осенило меня.

– Да. Зачем тебе?

– Фрэнк упомянул, что его жена ушла к некоему Вэнсу. Нужно наведаться к ним. Вдруг… – рассуждал я.

– Исключено. Ну уж нет. Не-а, – подскочил малец, испортив аккуратную кучу из листьев.

– Чего ты беснуешься? – удивился я. – Вдруг она сможет нам помочь с поисками и знает, где могут быть Фрэнк с Гленном.

– Может ты прав и женщина в курсе, – малец начал топтаться на месте, подбирая слова. – Только вот Вэнс тебя к ней и близко не подпустит. Он человек взрывной и ревнивый.

– Так ведь я не свататься туда иду, – улыбнулся я.

– И у Вэнса есть ружье, – напомнил Оскар, – и не в единственном экземпляре, а ранчо очень большое. Стоит тебе ступить на его территорию, никто тебя не защитит.