— Я! — княжич вскочил и ударил кулаком в грудь.

— Сообщение в школу отвезешь, — ротный протянул ему запечатанный свиток. — Секретарю отдашь. К отбою чтобы в казарме был!

— Есть! — княжич вскочил на коня и помчал на север, туда, где в миле от полигона высилась громада княжьего замка, оседлавшего гору. Мать вызывает. Так у них было заведено. А письмо лишь предлог, который использовали для отвода глаз другим мальчишкам. Надо сказать, титул ему никаких послаблений не давал. И лишь если Владимир позволял себе лень, то видел немую укоризну в глазах ротного, который уж точно знал, кто он таков на самом деле. А потом следовало наказание, которое приходилось нести на общих основаниях. Он уже и привык, за шесть-то лет муштры.

Владимир проскакал галопом в ворота замка, бросив поводья подбежавшему гвардейцу, и побежал по широкой лестнице на третий, материн, этаж.

— Госпожа! — он остановился и склонил голову перед императрицей Людмилой, которая как раз спускалась вниз по ступеням. Позади нее бессменной тенью шла Ванда, младшая жена Берислава, на которую Владимир старался не смотреть, потому что смущался ужасно.

— Поужинаешь сегодня с нами? — ласково спросила императрица.

— Не ведаю, госпожа, — честно признался Владимир. — Матушка вызвала зачем-то. Как получится.

— Ну, тебя ждут приятные хлопоты, — улыбнулась Людмила, вмиг превратившись из мраморной статуи, которой упорно притворялась, просто в красивую женщину, пребывающую в необыкновенно благодушном настроении. — Приходи на ужин! Мы же семья! — сказала она, уже удаляясь от него.

Императрица Людмила? Улыбается? Семья? Да что тут вообще происходит? — Владимир даже застыл на лестнице, пытаясь припомнить, когда видел такое в последний раз. Получалось, что никогда, и он пожал плечами и поскакал наверх, не отвечая на поклоны слуг.

— Матушка! — он подставил щеку для поцелуя.

— Фу! От тебя разит конским потом, — поморщилась Мария, отстраняясь от него.

— А чем от меня еще должно разить, мам? — не на шутку удивился княжич. — Сиренью из бабулиного садика, что ли? Да я с самого рассвета джигитовкой занимался. У меня зачет скоро.

— Ну конечно, — взлохматила она его непослушные волосы. — Ты же у меня воин! Сходи в ванную. Я вела нагреть воды и принести чистую одежду. Тебе нужно кое с кем познакомиться. Надлежит выглядеть достойно.

— Чего? — Владимир даже рот раскрыл. — Это кто же такой у нас в гостях, чтобы мне чего-то там надлежало? Умила приехала, что ли? Или дед Флавиан, наконец, из Бургундии примчал на внуков посмотреть? Нет! Тетка Клотильда с двоюродным братцем Хильдебертом приперлись в гости! Угадал?

— Иди! — показала Мария на дверь ванной. — И не задерживайся там.

Минут через пятнадцать Владимир, пышущий свежестью и румянцем, снова предстал перед матерью, а та поманила его за собой, проведя в соседние покои. Там он увидел двух девчушек, прилежно склонившихся над листами бумаги. Они что-то писали.

— Оставьте нас, — взмахнула рукой Мария, и невысокий толстенький учитель склонился и выкатился из покоев, словно мячик.

— Августы, — сказала Мария. — Позвольте представить вам княжича Владимира, моего сына. Владимир, перед тобой благочестивые августы Анастасия и Феврония.

Владимир коротко поклонился, поедая взглядом девчонок, которые, в свою очередь, тоже разглядывали его с немалым любопытством. Они обменялись парой ничего не значащих фраз и замолчали. Да и о чем бы мог говорить княжич с такой мелюзгой. Они же еще в куклы играют.

— Продолжим урок, — кивнула Мария, и служанка позвала учителя. — А мы с тобой пойдем, сын.

— Чего это они у нас делают? — возбужденно спросил княжич, когда вернулся в покои матери. — Их люди Звонимира выкрали, что ли?

— Именно так, — улыбнулась Мария. — А попутно устроили неплохую заварушку в Константинополе и свергли Валентина. Там сейчас все больше прибирает власть к рукам преданный нам человек.

— Интересно, — протянул Владимир. — Ну и зачем они тебе?

— Ты помнишь, на ком должен жениться? — спросила вдруг Мария, а ее лицо стало жестким и невероятно серьезным.

— Помню, конечно, — пожал плечами Владимир, — на Гризельде Фриульской.

— Я расторгла твою помолвку, — резко ответила мать. — Правда, отец не захотел ссориться с ее дедом. Гризельда пойдет второй женой к Кию. И за это я заплатила пять тысяч солидов.

— Ты что, мам, намекаешь… — Владимир вскинул на Марию изумленный взгляд.

— Я не намекаю! — отрезала Мария. — Я говорю прямо. Одна из них станет твоей женой. Так что сегодня за ужином, сын, будь полюбезнее. Поменьше налегай на сладкое и побольше следи за этими девочками. Ты можешь крупно ошибиться. Да и я тоже…