– Кристина! – Соня произносила полные имена так, будто ругалась матом. Офигенная суперспособность.

– Мы не спали, – уныло призналась я. – Что-то внутри подсказывает, что как только я сказала ему о возможном диагнозе, он начал оберегать меня, как будто передумал показывать свое истинное «я».

– Ты рассказала ему о конверте? – уточнила Соня.

– В каком смысле «истинное я»? – продолжала Кристина, цепляясь за тему. – Что он скрывает? Может, женат? Больной? Маньяк?

– Он разорвал помолвку, из этого целый турецкий сериал можно снять, – я пропустила детали, не относящиеся ко мне. – Суть в том, что он не любил свою невесту, но готов был жениться, потому что она якобы принимала его странности. О чем это он, как думаете?

– У меня в голове зазвучал саундтрек из «Пятидесяти оттенков», – игриво подергала бровями Крис. – Татуировка много объясняет. Не отшлепал, зато заклеймил.

– Нет, он отговаривал меня, – неуверенно сказала я, размышляя. – Он и сам сделал тату с моим прозвищем.

– Чего-чего? – Крис нахмурилась.

– Что еще за прозвище?

– Ну… я не сказала ему, как меня зовут, и он все время называл меня «веснушкой». Когда я решила сделать себе тату (чисто из-за спора), он набил надпись у себя на ребрах, – я показала место под левой грудью, – я написала на листке это слово и он перенес его на свое тело…

Крис матерно выругалась.

Соня молча уставилась на меня, часто моргая, ее глаза запеленали слезы.

– Это… это даже горячее, чем секс! – пришла к выводу Крис, еще под впечатлением.

– Вы что, влюбились друг в друга? – медленно проговаривая слова, спросила Соня.

Я лишь пожала плечами, ни в чем не уверенная.

– Не знаю, девочки. Но я никогда раньше такого не ощущала.

– А что именно ты чувствуешь? — спросила Крис.

– Все и сразу, – грустно улыбнулась я. – Как будто все чувства обострились. На экскурсии я не услышала ни слова, ничего не запомнила. Вся познавательная информация, которую я так люблю – как белый шум. Мозг отказывается думать и все. Подсовывает мне воспоминания одно за другим, я проживаю их снова и снова, наслаждаюсь, но улыбаться боюсь. Запрещаю себе все это испытывать, чтобы потом не было больно.

– Нельзя смеяться, а то плакать будешь? – хмыкнула Крис, безмолвно переглядываясь с Соней.

– За одну ночь? Это вообще возможно? – спросила Соня у блондинки тихо, словно я не сидела рядом и не слышала.

– Ну, видимо, да! – всплеснула руками Крис. – Ты посмотри на нее, она же как пришибленная. Что это, если не влюбленность?

– То, что он сохранил память о тебе, зная про конверт… – голос Сони дрогнул, по щекам побежали слезы. – Я не могу, это так трогательно!

– Ой, да покажи тебе котенка с забинтованной лапкой, ты полдня будешь над ним рыдать, – улыбнулась Кристина, заключая нас в обнимку. – Мои любимые дурочки. Глядя на вас, я торжественно клянусь не ввязываться в сердечные передряги. Одна из-за любви лишилась наследства, другая осталась с татухой на заднице.

Мы засмеялись сквозь слезы.

***

Вечером мы отправились в кафе, переполненные желанием наесться до отвала устриц. Кристина сияла. Еще бы, скоро она снова вернется в клуб получать своих мальчиков-близнецов Жана и Поля.

– Ты ставила какие-то ограничения? – спросила Соня, когда мы вдоволь насмеялись с ее подробного рассказа о том, как она гоняла несчастную пару по номеру и отхлестала их плеткой.

– Только по внешности и возрасту.

– Я имела в виду, чего им нельзя будет делать с тобой, – Соня покраснела, жалея о своем вопросе.

– О, Сонюшка, они вчера эти секс-игрушки куда только мне не вставляли, – Кристина игриво подергала бровью. – Теперь на очереди их пенисы.

Мы с Соней переглянулись, надеясь стереть себе память. Зная все друг о друге, иногда хотелось оставить некоторое личным или неуслышанным.

– А ты? – Кристина коснулась моей руки, не дав тем самым погрузиться в свой телефон. Я отчаянно пыталась найти номер Алекса. – Все еще ищешь?

– Мой список контактов – мусорная свалка! – возмутилась я. – Пополнялся с двенадцати лет, к тому же синхронизировался с мамиными контактами, и появились все ее кумовья и дальние родственники. Еще я была старостой в школе и у себя на целом потоке в универе, представляете, сколько номеров телефонов у меня вот тут? – я постучала указательным пальцем по экрану.

– Алекс, Александр, латиницей напиши, – Соня думает, я этого еще не делала?

– А как он себя называл?

– В основном, по имени… да, никак, – я убрала телефон в сторону, устав от поисков. – Я уже проверила по цифрам, с которых начинаются французские номера. Но нет, не вышло.

Нам принесли огромную чашу с устрицами разных видов, аккуратно разложенных на льду.

– Лучше афродизиака и не найти, – Кристина потерла ладонями, с блеском в глазах рассматривая раковины.

– Обожаю устриц, – Соня взяла одну, добавила соус и лимон. – Жаль, теперь это – почти недосягаемая роскошь.

– Если Тема не будет баловать тебя устрицами, я ему устрою… – Кристина хлопнула двумя пустыми раковинами, словно крабьей клешней.

– Пусть он лучше будет баловать ее оргазмами, – вставила я, а потом переключилась на факты, которыми непременно хотела поделиться: – А вы знали, что устрицы могут менять не только вкус в зависимости от среды обитания, но и пол? Они могут быть сначала самцами, а потом – самками. И размножаются они в основном в полнолуние.

– О, а как они размножаются? – угадайте, кто спросил? – Они же не переползают друг к другу из раковины в раковину, чтобы потрахаться?