– Вы что несете, вьюноша? – прошипел полковник, - Какой еще абзац? Вы для чего здесь находитесь? Вы чем здесь занимаетесь? Ваша непосредственная обязанность – чтобы никакой абзац даже не думал…

– Я полагал, нынешний век – век думающей сковородки Тефаль, а у нас, оказывается, и абзацы мыслят, - брюзгливо процедил Рико, - Не орите мне на стажера, полковник, нервозная атмосфера не способствует успешной работе.

Старый полковник возвел глаза к небесам:

– Что особенно удручает в сложившейся ситуации – у меня под рукой имеетесь только вы. Основной персонал у магазина «Океан» и спа-комплекса «Цунами» естественный облик удерживают – не хватало нам еще, чтоб они с Днепром слились. А оперативные группы, как на грех, по области расползлись. Сейчас, конечно, обратно мчатся, но пока доберутся…

– Значит, закажете благодарственный молебен, что самые талантливые все же оставались здесь. – невозмутимо парировал Рико.

– Великие таланты соблаговолят приступить к работе? – ядовито осведомился полковник. Он поднялся. Уже взявшись за ручку, вдруг остановился и выдохнул, - А ведь еще проспект Героев есть… - обернулся и обвиняюще выставив палец, ткнул им по очереди в Рико, Янку и Романа, - Ни одного! Чтоб ни одного героя тут не было! У вас три – максимум четыре часа!

– Извольте не тыкать в меня пальцами, господин полковник, не люблю, - холодно отчеканил Рико.

– Вы меня поняли, Рико. Четыре часа. Честь имею, - полковник коротко кивнул, тряхнув вислыми щеками, и вышел. Только грохот захлопнутой двери выдавал, в какой он ярости.

– Слушай, Рико, он, тебя, наверное, очень любит, – пряча глаза, смущенно сказал Роман, - Какое начальство такие наезды вытерпит.

– Подобную любовь, юноша, оставьте для гей-клубов. Степень свободы поведения зависит не от, скажем так, доброго расположения, или доброго сердца, или прочей лирики, а исключительно от ваших профессиональных возможностей. Чем больше вы можете, тем больше вам и дозволено. Для сравнения, на вашем бывшем месте работы, в университете, младший научный перед ректором обязан содрогаться в пароксизмах уважения, профессор уже может с ним и поспорить, а Нобелевскому лауреату ректорская власть глубоко безразлична, поскольку ректоров много, а он такой всего один.

– У нас в университете нет Нобелевских лауреатов, - пробормотал Роман.

– Зато Общество состоит исключительно из Нобелевских лауреатов, если позволено мне будет продолжить аналогию. Так что учитесь, стажер. Не стоит вам особо тушеваться перед полковничьим неудовольствием. Он вас, в конце концов, не съест.

– Зато уволит на фиг, - буркнул Роман. Легко им, «Нобелевским лауреатам»! А он не Янка с ее когтями, и не Рико. Ему просто повезло почти случайно попасть в одну из операций Общества. Сейчас он работает здесь, и это чистейшее чудо. Чуть что – полковник его вышибет и не вспомнит как звали.

Но Рико в ответ на его слова лишь рассмеялся:

– Знаете, mon ami, у вас гораздо больше шансов быть съеденным, нежели уволенным. Из Общества никогда никого не увольняют.

– Ага, а проштрафившихся работников награждают специальной денежной премией, - съязвил Роман.

– Та ни, от таких як раз и зъидають, - тут же успокоила его Янка, - Не лично полковник, але ж завжды есть кому.

Шуточки! Или не шуточки? Роман отвел глаза от Янки и пристально уставился на макет. Рассеяно всмотрелся в частую россыпь красных точек: за каждой из них скрывалось заведение, над которым его собственное название разразилось катастрофой.

– Слушайте, а сплошные линии сделать можно? – неожиданно спросил он, - Ну как на детских рисунках, когда точки между собой соединяют?

– Зараз, - кивнула Янка, - Дывысь.

Между красными точками протянулись тонкие линии. Теперь макет города казался упакованным в авоську густого плетения. Только в волокнах этой авоськи кое-где зияли прорехи.

– А почему у этих названия не материализовались?
– удивился Роман, разглядывая крохотные обозначения магазинчиков, не затронутых общей бедой, - У них что, какая-то сопротивляемость перед заклинаниями? Может, ее можно на всех растянуть?

– Сопротивляемость… - пробурчал Рико, - Это вам не грипп, - он почти водил по макету носом, изучая разрывы в соединительных линиях, потом вдруг рассмеялся и поднял глаза на Романа, - Знаете, кого заклятье не тронуло? Тех, у кого название латинскими буквами. Материализовались только названия кириллицей.

– Подлый наймит американского империализма поработал?

– Навпакы. Раз зреагувало з кириличными буквами, мабуть, и основа закляття местная. Якась ведьма.

– Почему ведьма, а не колдун?

– Ведьмак. Або чаклун, - поправила Янка, - Тильки тут попрацювала ведьма. Став бы ведьмак на магазины та салоны красы внимание обращать!

– А может, его жена так шопингом замучила, столько денег по салонам разнесла, что он решил всем им веселую жизнь устроить? – не сдавался Роман.

– Тогда б просто извел пид корень, и все, не став бы возиться. Не, тут ведьма поработала, ярытница, тобто молодая видьма. Насолили ей в цих салонах чимось.

– Почему ты думаешь, что обязательно молодая?