— Я же говорил!..

Фома назаказывал всякой всячины: пирожков, кулебяк, расстегаев, ватрушек и разнообразил все это салатами и квасом. Пирожки он начал есть сразу у стойки, даже не рассчитавшись. Ну его на фиг, думал он, сунув Ирине деньги — рассчитывайся!..

Ирина с возрастающим удивлением смотрела на него, впрочем, как и продавщица. Больше в зале никого не было, кроме одинокой мужской фигуры в углу, спиной к ним, но Фома все равно жадно откусывал от пирогов.

— Ты напрасно драматизируешь, — возразил он с набитым ртом. — И не надо отделываться, правильно! Я действительно говорю только правду. Уродился такой. Урод. Ты ешь… Смотри, все как я говорил: тишина, паровозные гудки, ласковые объявления…

— И бомжи! — кивнула Ирина в угол.

— Это ты сама заказала. И с чего ты взяла, что это бомж? Вполне приличный дядечка

— Ага! А то я не вижу! — сказала Ирина, хотя стояла спиной к человеку в углу. — Бахрома, локти блестят, под мышкой прореха…

— И когда ты все это? — удивился Фома. — Ну, хорошо, бомж, но очень приличный. Видишь, утром рано встал, не пьяный, урны проверил, позавтракал, чем они послали… аристократ!

— Не хватает только проституток! — весело и громко заметила Ирина.

— Проституток?.. Сейчас будут! Только не кричи, на тебя уже смотрят.

— Ну и что? — беспечно сказала Ирина. — У нас нет проституции?.. Есть, слава Богу!

— Слава Богу! — согласился Фома. — Но если раньше это было ругательство, то теперь звание, за которое борются.

— Не знаю, кто за него борется, я не борюсь!

— А тебе и не надо! — согласился Фома. — Пусть они за звание тебя борются.

— Что ты имеешь в виду? — сощурилась Ирина. — А?.. Фильтруй базар!

— А что?

— Да ничего!

— Я про душу твою…

— Ешь давай, ешь, продуша!

— Мама моя!..

Фома с непреувеличенным наслаждением впился в следующий пирожок, открыл салат

— Думал уже никогда больше, — пробормотал он, скорее для себя.

— Да! — вдруг вспомнила Ирина. — А что это за тип ждал тебя в подъезде?

Фома чуть пальцы себе не откусил вместе с пирожком.

— Как же это я забыла? — удивилась Ирина самой себе.

Он через силу улыбнулся полным ртом, поднял палец: сейчас, мол, все расскажу, — и стал тщательно пережевывать пирожок. Шестьдесят четыре раза на одной стороне челюсти, шестьдесят четыре на другой, потом еще тридцать два на передних… когда пирожок уже стал жижей, грозящей вылиться изо рта, Ирина обижено отложила вилку.

— Я что-то не то спросила? Не моего ума дело?.. Не хочешь, не говори!

Фома выпучил глаза самым успокаивающим образом: что ты, родная?! — и всем телом продемонстрировал глоток: вот, мол, в чем дело, кушаю рекомендованным, здоровым образом!.. После этого радостно поведал:

— Это мой давнишний приятель!

— Приятель, которому ты ничего не должен и который следит за тобой?

«Только правду, только правду! — лихорадочно соображал Фома. — Мне нельзя врать, у меня плохая память!»

— Ну, я действительно ему немножко должен, — осторожно начал он, еще не зная, какую правду скажет, — по-человечески…

— И он поэтому за тобой следил? — не понимала Ирина.

«Вот ведь!» — восхитился Фома.

— Ну, это я так сказал, сгоряча. Нет, конечно! Мы вместе работали в Асс… су-су…

«Черт бы меня побрал с моей правдой!» Фома ослепительно улыбнулся.

— Никогда не мог выговорить это слово нормально, случайное знакомство в одной ассоциации. Он там — как это теперь называется? — народный целитель, о!

— Колдун! — подсказала Ирина, в глазах ее засветился бешеный интерес. — У меня тоже один знакомый есть. Беркут, может слышал? Он известный. Правда странный такой

— Во-во!.. — Фома стал смотреть, что бы ему побыстрее засунуть в рот, но не успел.

— И он тебя лечил?

— Да… и лечит, — согласился Фома.

— И что с тобой? — с неожиданной болью спросила Ирина.

«О, мама моя!..»

— Ну… это очень трудно сказать, — подбирал правду Фома. — Ты, может быть, ну… заметила некоторые странности, — вильнул он хитро.

— В квартире? — сразу догадалась Ирина.

— Да! — с огромным облегчением выдохнул Фома.

Квартира, как он не догадался?!

— Так это он все устроил? — хищно сузила глаза Ирина. — Весь этот полтергейст?

— Да, — сказал Фома, но уже без энтузиазма, и сам задумался: черт возьми!..

— Чтобы выгнать меня оттуда! — уже не спрашивала, а скорее, рассказывала Ирина.

— И меня, — как эхо повторил Фома, все еще в задумчивости.

«Действительно, как все интересно получается, Док!»