Вру, вру, вру! Все я прекрасно понимаю, все осознаю, однако детскую несознательность старательно изображаю.

— Вы регулярно приходите на осмотры, — она откидывается на спинку стула, — следите за собой, но…

— Это плохо? И Вы меня сейчас ругаете? — специально передергиваю, потому что не желаю знать то, к чему она, по всей видимости, ведет.

Зачем ее любезный тон? Зачем вообще этот разговор? Я в нем совершенно не нуждаюсь.

— Я могу обращаться к Вам по имени, Даша? — выказывая доброжелательность, спрашивает.

С чего бы это? И что за фамильярность с пациентом?

— Да, конечно, без проблем, — и еще киваю головой.

— Вы хотите забеременеть, но…

Не получается! Я в курсе, тетя доктор. Так чего тебе?

— Я могу предложить Вам альтернативные способы стать матерью?

Предлагаешь родить вместо меня?

— Я не понимаю, — уткнувшись взглядом в канцелярскую колбу на ее столе, бормочу.

— Подумайте об усыновлении и поговорите с мужем. Сейчас существует довольно много альтернатив. Суррогатное материнство, например, как вариант. Рассмотрите все возможности, пожалуйста.

Все? Все? Все, но кроме одного!

— Я бесплодна? — вскидываю голову и, надменно выдвинув свой подбородок, прожигаю эту бабу уничтожающим взглядом.

— Я этого не говорила. Но у Вас имеются определенные проблемы с зачатием.

— Проблемы? — со злостью в голосе и шипением уточняю. — Это еще что значит?

— Послушайте…

Да пошла ты, тварь! Тоже мне советчица нашлась. Ты мне тут гостайну не открыла. И вообще, какого черта? Я об откровенном разговоре сегодня точно не просила.

Стараясь сохранять спокойствие, поднимаюсь, дрожащими руками поправляю юбку, на плечо закидываю ремешок своей сумки и расправляю плечи. Ну, вот и все! Пока-пока!

— Благодарю за разговор. Я уже могу идти?

— Да, конечно, — она встает и с нескрываемым сочувствием во взгляде смотрит на меня. — Даша, простите…

— Всего доброго, — распахиваю дверь и выхожу из кабинета.

Еще раз повторить? Иди ты на…

Мое состояние меня полностью устраивает, а мужу обо всем не обязательно знать. В конце концов, это мое личное дело. Я не собираюсь никому, даже Ярославу, давать отчет о том, что было чертову кучу лет назад. Нам хорошо вдвоем, у нас с ним крепкий брак, мы любим друг друга. И потом, у моего мужа есть очень взрослый сын от предыдущих отношений.

Ха! Как ловко эта сука завела меня!

Открываю приложение, чтобы вызвать такси. С большим трудом попадаю дергающимся пальцем на сенсорные ячейки. Наконец-то справившись с простым заданием, выхожу из клиники и останавливаюсь перед центральным входом, застыв каменной бабой в ожидании предложенной машины.

«Поговорите с мужем о возможном усыновлении!» — набатом выжигает уши.

Ага! Сейчас-сейчас… Начнем брошенных детишек собирать?

*строчка песни из мультфильма «Бременские музыканты»

Даша

— Добрый день! — приветливо здороваюсь и, отодвинув легкий стул, пристраиваюсь третьей лишней к небольшой компании, состоящей из сияющей от счастья молодой женщины и сосредоточенного сейчас исключительно на ее удобстве мужа.

— Привет-привет! — улыбается мне Виктория, а Андрей, задумчивый мужчина, выказывая свое приветствие, слегка качает головой. — Как дела, Даша?

— Отлично! — растягиваю рот в улыбке.

Наигранно или искренне отвечаю? Сейчас не знаю, тяжело пока сказать. После утреннего визита и разговора по душам с моим врачом грань между мутным изображением и очевидной явью просто на глазах стирается и уходит с давно уверенной рукой размеченных радаров вдаль. Так ведь принято, а значит, я никого своим невниманием не обижаю — подошла и вежливо поздоровалась, затем мило улыбнулась и выказала свое почтение. Теперь необходимо произвести зеркальный жест.

— А у вас, ребята? — снимаю свою сумочку и вешаю ее на спинку стула. — Все хорошо, надеюсь?

— Потихоньку, — тяжело вздохнув, отвечает Вика.

— Волнуешься? — вместе со своим вопросом, видимо, в знак поддержки, прикасаюсь к ее кисти, лежащей на столе возле блюдца с чашкой. — Где они? — мягко сжимаю ее руку и озираюсь по сторонам, в надежде увидеть Ярослава и Кирилла, готовящихся к очень важному для обоих старту.

— Немного, если честно, — она перехватывает мою руку и точно так же осторожно прижимает кисть. — Не люблю эти гонки, понимаешь? А сейчас стократно!

И я опять не знаю, что мне следует сказать, чтобы поддержать озабоченную здоровьем и банальной безопасностью ребенка мать! Мой Ярослав ведь больше не гоняет — старая травма этого не позволяет, зато его сын чудит на трассе так, что у Виктории сердце стремительно уходит в пятки каждый раз, как парень, не снижая скорости, подрезает своих соперников, демонстрируя филигранный по исполнению обгон. Он, как и его отец, непревзойденный в этом деле ас!