– Ну что там, Адель? – переспросила мама.

– Все плохо.

– Я знаю только, что инфаркт, об этом везде написали. Подробности есть?

– Он в коме, мам. – Мария подняла глаза на дочь, которая в этот момент сдерживала себя, чтобы не заплакать. – Он в коме, и никто не знает, выйдет он из нее или нет.

Мария отвернулась и молча стала смотреть в черный экран телевизора. Аделина закрыла лицо рукой.

– Знаешь, Адель, может, пора подумать о наследстве…

– Что?

Аделина резко убрала руку от лица и взглянула на маму.

– О чем ты? О чем?! Весь мир топит за то, чтобы мой отец выжил, весь мир надеется, а ты? Ты его просто не любишь так, как я. Как все!

Мария тяжело вздохнула, медленно повернулась к Аделине и посмотрела на нее холодными, будто бы рыбьими, глазами с маленькими зрачками.

– Иначе я была бы с ним. Экая ты, надо же! В новостях сказали, в интернетах написали хорошие слова, а ты уши развесила? Ленька всегда был всеобщим любимцем, не спорю. Лидером творческих людей нескольких стран. А то, как он инфаркт словил, показали чуть ли не в прямом эфире. Творческие люди очень эмоциональные, и эта новость, естественно, стала для них шоком. И на эмоциях они использовали все, чтобы продемонстрировать любовь к этому человеку и выразить поддержку, а на деле просто себя показывают под шумок. Мол, смотрите, мы очень переживаем, смотрите, какие мы сострадательные. А через пару дней забудут! Забудут, помяни мое слово! – Последние слова Мария почти прокричала. Аделина сидела в кресле и смотрела в одну точку, из глаз ее медленно текли слезы. Мария шумно дышала, затем немного успокоилась и продолжила: – А я знала твоего отца не только по заголовкам новостей или по картинкам в интернете, и не только с лучшей стороны. Ты говоришь, «весь мир топит, чтобы он выжил», но весь мир не знает, что в молодости у него уже был инфаркт. Ты тоже об этом не знала. И нам еще тогда сказали, что второй инфаркт, скорее всего, будет последним.

Аделина не нашла, что ответить. Вся в слезах, она встала и ушла в свою комнату, и, как только закрыла за собой дверь, заплакала, в голос и громко. Ее плач был слышен через стенку, но Мария заходить в комнату не стала. На ее глазах тоже были слезы. За книгами и аромасвечками на полке шкафа Мария нашла старый портрет Леонида. Она смотрела на него с минуту, а потом чуть улыбнулась и тяжело вздохнула. Аделина в своей комнате тоже смотрела на фотографию отца. По щекам девушки текли слезы, и она едва успевала их смахивать. В конце концов Аделина вызвала такси и отправилась в загородный поселок, где жил ее отец. Где когда-то жили они все вместе: мама, папа и она.

Поселок «Белая речка» находился далеко за МКАДом у Рублевского шоссе. Территория была закрытой, с коттеджами самой разной масти – от краснокирпичных замков начала девяностых до ультрасовременных необычных дизайнерских проектов. Местами широкие, но в основном узкие улицы с высокими заборами вдоль участков были обычным явлением «Белой речки». Неожиданным мог показаться скромный садовый домик в окружении огромных домин – поселок начал свое существование еще в советские времена, и не все участки были скуплены под коттеджи.

Проехав по широкой улице и свернув на одну из узких, такси остановилось у высокого кирпичного забора. Был конец апреля, и в воздухе пахло свежестью и распускающимися почками деревьев. Откуда-то издалека доносились звуки бензопилы и дрели. На территорию участка девушку пустил охранник Петр Васильевич. Это был пожилой мужчина с короткими седыми волосами в аккуратном костюме ЧОПовца. Он ласковым и привычным для Аделины жестом пригласил ее внутрь.

– Аделина, добро пожаловать домой. Как там мой хозяин?

– В коме.

– Ох-хо-хо-о-ох. Плохо, плохо… Вы, главное, не отчаивайтесь, Аделина. Инфаркт не приговор, и кома тоже. Чудо может случиться, я верю в это.

– Спасибо вам, Петр Васильевич. – И Аделина направилась в сторону дома.

Петр Васильевич развернулся и, удрученно покачивая головой, пошел в сторожевой домик. Заходя внутрь, он громко выдохнул. Казалось, что он сейчас заплачет.

От ворот до дома через небольшой сад вела дорожка, покрытая узорчатой плиткой. Вдоль нее по обе стороны стояли низкие фонарики, которые ночью освещали путь к большому строению в глубине участка. Это был двухэтажный дом в средиземноморском стиле с почти плоской четырехскатной крышей. Его центральная часть немного выступала вперед относительно всего дома и по краям была украшена пилястрами, стилизованными под кирпич. Окна выступавшей части были широкими, в отличие от окон справа и слева, те были обычного размера. Между этажами виднелись декоративные белые панели, сверху и снизу увенчанные карнизами. Вдоль стены здания, обращенной к въездным воротам, тянулось широкое просторное крыльцо. Справа это крыльцо переходило в крытую террасу с арочными проемами и кирпичными колоннами. В глубине проглядывалась печь, а над террасой возвышалась труба. Аделина поднялась на крыльцо и вошла в стеклянные двери.

Прихожая была небольшой, слева находилась лестница, ведущая на второй этаж, за ней – двери в ванную. Справа от входа – дверь на кухню, а через арку в центре можно было увидеть белый рояль, за которым через большие окна и стеклянную дверь открывался великолепный вид на маленький парк, расположенный за домом. Белые стены прихожей украшали картины в деревянных рамах с изображением бегущих лошадей. В воздухе витал сладковатый запах духов, которыми пользовался Леонид Алмайя. Аделина старалась вдохнуть как можно больше этого воздуха и не могла надышаться им. Она побледнела и, немного пошатываясь, прошла на кухню, где на столе стоял почти пустой графин с водой. Девушка взяла его обеими руками, прижала носик графина к губам и жадно выпила остатки.

Из кухни арка вела во всю ту же гостиную, но в этой части был виден большой стеклянный стол и восемь стульев, спинки которых напоминали раздувшуюся кобру. Аделина перешла в гостиную, и теперь слева от входа можно было увидеть кроме рояля большой угловой диван, журнальный столик и телевизор на низкой тумбе. Стены в гостиной были увешаны картинами, а все свободное пространство вдоль стен занимали всевозможные чугунные фигуры, установленные на высоких подставках. Здесь были рыцари, медведи, парусники, скрипки, мини-статуи известных музыкантов и писателей. На журнальном столике лежал чехол от скрипки. Причем лежал как-то не к месту, будто его там случайно забыли.