— И в этом вся проблема. — Я разочарованно качаю головой. — Не мог бы ты просто уйти, пожалуйста? Я не собираюсь продолжать кататься на этих эмоциональных американских горках. Ты получил от меня все, что мог, и если не планируешь менять свои мотивы и действия, мне нет места в твоей жизни.

Он спрыгивает с кровати и двигается с молниеносной скоростью, его массивное тело прижимается к моему. Не хочу, чтобы он запугивал меня или заставлял подчиняться. Я устала чувствовать себя слабой. Устала, что мной манипулируют.

— Если думаешь, что можешь отказать в том, что принадлежит мне по праву, тебе будет очень больно. — Его голос низкий и смертоносный.

— Я ни в чем тебе не отказываю. Я хочу быть свободной, и ты заставляешь меня чувствовать себя свободной. Доводишь меня до предела. Ты эгоист и хочешь, чтобы я удовлетворяла только твои потребности. Я имею в виду, ты только что сказал, что тебя не волнует, чего я хочу.

— Мне не нужно твое разрешение, Мэйбел, — шипит он сквозь зубы, и я чувствую, как на него накатывает гнев.

— Ты прав, не нужно. Ты мог бы схватить меня, изнасиловать, причинить мне боль, сломать, пока от меня не останется ничего, кроме оболочки, но это не то, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я была сильной и непокорной. Ты хочешь, чтобы я согласилась, иначе, это будет не по-настоящему. Иначе, это будет недостаточно хорошо. Ты многогранен, Дрю, и, хотя пару раз я и считала, что ты монстр, начинаю думать, что, возможно, неправильно тебя понимала.

Должно быть, мои слова стали слишком близки к истине, потому что мгновение спустя он делает шаг назад, и его черты окрашивает отвращение. Затем еще шаг. Сердце разрывается от боли, и я хочу умолять его остаться и поговорить со мной, но он не готов, и я не уверена, что когда-нибудь будет. Но знаю точно, что не могу продолжать идти с ним по этому пути. Покачав головой, он выходит из комнаты. Хлопок входной двери заставляет меня подпрыгнуть, и я забираюсь обратно в постель, смаргивая слезы.

Он заставляет меня чувствовать больше, чем я когда-либо чувствовала, но почему-то я не могу заставить его увидеть разрушения, которые он причиняет, увидеть, что он со мной делает, когда я уже и так хрупкая. Он никогда не сможет восстановить меня. Он умеет только разрушать, а я могу вынести много страданий, прежде чем разбиться вдребезги.

ДРЮ

Ты можешь убежать от своих обстоятельств. А мои гребаные обстоятельства держат меня за яйца, угрожая раздавить их.

Я быстро иду через кампус, нуждаясь в свежем воздухе, чтобы успокоиться. Чтобы подавить желание развернуться, вернуться к ней и вытравить из себя эту потребность. Пока желание к ней не утихнет. Трахать ее до тех пор, пока не перестану жаждать ощутить вкус ее кожи на своих губах.

Это страстное увлечение, потому что отец хочет, чтобы она исчезла из моей жизни. Все, чего он добился, сделав ее недоступной — это сделал ее еще более желанной.

Несколько студентов бегут по кампусу к разным зданиям, к счастью, обходя меня стороной. Если кто-нибудь из них хоть раз посмотрит в мою сторону, я могу взорваться и, черт возьми, убить.

Все, что угодно, лишь бы получить контроль над своей жизнью, мать твою. Это все, чего я хочу. Контроль. Возможность самому делать выбор, самостоятельно добиваться того, чего хочу. А не того, чего постоянно хочет мой отец. Чего хочет команда, чего хотят преподаватели. Всего этого.

Моя жизнь всегда строится на том, чего хотят другие. Возможно, именно поэтому я не отношусь снисходительно к своей тихоне… Она — единственное, что, как мне кажется, я могу контролировать в собственной жизни. Это, конечно, дерьмово, но мне все равно.

Должно быть, именно поэтому я до сих пор чувствую ее вкус и думаю только о том, чтобы снова обладать ею. Она заставляет меня чувствовать себя хозяином положения на то короткое время, которое провожу с ней. Но теперь все изменилось. Как бы я ни утверждал, что она моя, она права. Я хочу, чтобы она брыкалась, плевалась, ругалась. Хочу, чтобы она сопротивлялась, потому что это делает контроль над ней еще слаще.

Я взбегаю по ступенькам Милл и касаюсь деревянной двери. Дом. По крайней мере, мой отец живет не здесь. Здесь я обретаю покой. Если только мои друзья не ведут себя как придурки.

Когда открываю дверь, Себастьян расхаживает взад-вперед по прихожей, при каждом шаге отбрасывая ногой футбольный мяч.

На нем рубашка на пуговицах и широкие брюки, как будто он только что вернулся с чертова собеседования на работу. Я резко останавливаюсь и тихо закрываю дверь, чтобы не прерывать разговор. Он выпаливает что-то по-французски, и я улавливаю несколько ругательств в следующей гневной фразе.

Он разворачивается, чтобы еще раз пересечь прихожую, и поднимает глаза, встречаясь со мной взглядом. Еще одно ругательство, и он прерывает звонок, сжимая телефон в руке.